– Да нет. Скорее, наоборот. Редкостный хам и пошляк.

– Совершенно точное определение. Знаете, как он однажды напоил ученого цыганского медведя и, напялив на него генеральскую шинель, запустил в спальню полковнику Вяземскому? Тот два часа по стойке смирно стоял и медведю честь отдавал. Темно было, да и пенсне полковник со страху найти не мог.

– Как же, слыхала. А механическую руку, вделанную в очко клозета в дамской уборной, видели?

– Не видал-с.

– Как же? Ах да. Где бы вы ее видали? Вы, надеюсь, в отличие от Братцева, дамских уборных не посещаете. Хотя изобретение, надо сказать, оригинальное. Да, кстати, а как вы надеетесь в Тильзит-то попасть? Через магический круг?

– Для этого мы сюда и пришли, моя дорогая, простите, не знаю, как вас зовут, - влез со своей репликой Граммофон.
– У бабули я не был сто одиннадцать лет.

– Ах да, я-то и не представилась. Меня Еленой зовут.

– Уж не Еленой ли Премудрой?
– задал вопрос Вольдемар.

– Нет, просто я в честь нее названа. Можете звать просто Леной. Сейчас так принято.

– Так вот, Леночка, хоть через магический круг, хоть через темпорезонансную трубу, но мы должны попасть именно в туда и именно в тогда. Иначе вещь эта попадет не к тому, кому следует. И будет большая беда, можно сказать, катастрофа.

– Интересная задача. В принципе лучше, конечно, через магический круг. Но нужна точная географическая привязка.

– К чему?
– спросил Граммофон.

– К месту, естественно. Вы что, не знаете, что все зависит от прохождения геомагнитных линий? Ближайшее такое место находится в восьмидесяти километрах отсюда.

– Милая Леночка, мы тут сегодня и так двенадцать верст пешком протопали.

– Зачем же пешком? Можно полететь на ступе.

– А на чем же тогда бабуля на шабаш улетела?

– На старой. У новой ступы гироскоп испортился, да инерциальная система барахлила. Бабуля все ругалась, понаворочали, мол, всякого, вот и ломается. Но я от нечего делать тут все починила. Да вон она - в углу за занавеской. Лаком бы ее покрыть, но сейчас хорошего лака не достанешь - дефицит.

– Тогда полетели!
– без обиняков предложил Граммофон.

– Постойте вы, а пообедать, а отдохнуть с дороги? Вы ведь сами сказали, что двенадцать километров восемьсот метров протопали.

– Да он-то не очень-то и топал, - дождался, наконец, своей очереди говорить Вольдемар.
– Он в сумке сидел да хвостом дорогу показывал.

– Но вы-то, надеюсь, хоть немного проголодались? У меня змеиная печень есть в холодильнике. Я ее сейчас в микроволновке разогрею.

– Ну, если уж змеиная печень, - начал соглашаться Граммофон.
– Небось, бабуля научила готовить?

Хотя Вольдемара всего передернуло, он почему-то решил не обижать хозяйку и не отказываться от такого сомнительного угощения. Кроме того, его разбирало любопытство насчет того, как готовят и что едят настоящие ведьмы. Однако, вопреки его ожиданиям, блюдо это оказалось настолько вкусным, что по мысли Вольдемара, оно могло бы украсить меню у Оливье или в Астории. Понравилось угощение и Граммофону. Стоя задними лапами на резной табуретке, передними он опирался на обеденный стол, низко склонив свою голову над миской. При этом Граммофон благодарно урчал и мурлыкал. Не обращая внимания на Граммофона, Елена все время поглядывала на Вольдемара своими зелеными глазами, да так, что ему, порой, становилось неловко. Пытаясь сгладить эту неловкость, Елена первой нарушила молчание:

– А знаете, Вольдемар, кто такая Елена Премудрая?

– Я, признаться, до сегодняшнего дня полагал, что это всего лишь сказочный персонаж.

– Да нет же. Это лицо историческое. Она - мать Константина Великого.

– А почему ее называют то Еленой, то Василисой?

– Василиса - это царица по-гречески. Тогда это не было именем. Написано: "Василиса Елена", а народ стал путать и думать, что Василиса это имя.

– Как я раньше не догадался? В гимназии ведь нам древнегреческий преподавали. Правда, учить его никто не хотел, за что и получали мы все по спине розгами. А кто, позвольте спросить, ваши родители?

– Отец - один французский колдун. А мать была кафешантанной певицей. Родители давно уже умерли. Я родилась во Франции в тысяча восемьсот восемьдесят первом. Потом бабуля меня разыскала и в тысяча девятьсот восьмом к себе забрала. Здесь я освоила русский, после революции получила документы, а теперь учусь на третьем курсе физфака Ярославского университета. Это будет мое восьмое высшее образование. А сюда приезжаю во время каникул. По документам мне двадцать семь лет. Выгляжу, надеюсь не старше?

– Нет, увидев вас, я в первую минуту, право, подумал, что вы вообще человек.

– А я и есть человек. И если бы не бабуля, давно бы уже состарилась. Мне ведь сейчас сто тридцать пять.

– Вам повезло. Все эти годы вы сами прожили. А я, как выпал из тысяча девятьсот четвертого, пробыл пару часов в восемьдесят шестом, да вот с позавчерашнего дня нахожусь в две тысячи шестнадцатом. А про то, что случилось за это время, знаю лишь из того, что мне Граммофон рассказал.

– Нет, это, скорее, вам повезло. Две войны, три революции. Но это не самое страшное. Страшнее всего здесь было при Сталине. Хорошо, что это время вы пропустили.