Миша, которому больше других не терпелось "раскурочить" приобретение, на следующий день собрал всех пораньше. Ванько, взявшись одной рукой за снаряд, другой - за противоположный конец гильзы, без особого труда, как это не раз делал с винтовочными патронами, расшатал и вынул стальную болванку из сужения. Затем из гильзы извлекли белый, похожий на шелковый, мешочек с порохом толщиной в руку. Но не сыпучим, как предполагалось, а в виде длинных зеленоватых трубочек чуть толще вязальных спиц. И лишь внизу, за перегородкой, обнаружили со стакан обычного, винтовочного, квадратиками.

– Вань, попробуй вывинтить и пистон.
– попросил Миша.
– Я вот ножницы для этого прихватил.

– А зачем он тебе?

– Тогда из этой дуры можно будет сделать классную мину.

– Ми-ину? Как это?
– переспросил Борис с недоверием.

– Поясни, - не понял и Ванько.

– Очень, воще, просто, воще.
– Миша взял пустую гильзу в руки и стал пояснять: - В отверстие от пистона вставим несколько порошин...

– А понял!
– догадался Борис.
– Всыпаем мелкий порох, сверху - длинный, затыкаем снарядом...

– Точно. А к наружным порошинам подводим фитиль...

– Мысля хорошая, - одобрил Ванько.
– Ты, Мишок, голова! Но подорвем не склад - грохнет так, что повылетят стекла и на вашем краю. А вот орудие испортить можно запросто.

– Это намного выгодней, - признал и Федя.
– Останутся целыми стекла, перестанут бухать под самым ухом, а главное - хоть немного поможем Красной Армии. От этой смертоносной машины не погибнет больше ни один наш боец!

Ну а дальше было и того проще. "Мину" закрепили так, что снаряд разорвался в области замка, раворотив его так, что орудие убирали уже после изгнания оккупантов. Кто и как это сделал, осталось видимо, загадкой и для обслуги. Если, конечно, ее не расстреляли за головотяпство.

К а к уже упоминалось, в андреевой хате, опустевшей после смерти матери, чье больное сердце не выдержало после пропажи сына, поселилась банда румын. Этим дикарям фашисты поручили гонять хуторских женщин на рытье окопов километрах в пяти восточнее хутора. Мало того, что звероватые надсмотрщики обращались с ними по-хамски там, они и здесь вели себя разнузданно.

Врываясь в чье-либо жилье, где не было других постояльцев, в поисках съестного переворачивали все вверх дном, забирали теплые вещи, тащили топливо вплоть до камыша или куги с крыш сараев. Гадили где попало, иной раз испражнялись прямо из окна, выставив оголенную задницу наружу.

Подобные издевательства, глумление и надругательство над жильем друга ребят нервировали и наконец вывели из себя настолько, что они решили найти способ "поджарить этих вшивых мамалыжников". Операцию так и назвали: "Смерть мамалыжникам!" А так как дело предстояло непростое и в случае неудачи чреватое большими неприятностями, Ванько пригласил всех на совет.

– Давайте подумаем, как сделать, чтоб ни на кого не накликать беды, сказал он.
– У кого какие будут предложения?
– Ребята переглянулись, но охотника высказаться первым не находилось.
– Тогда по порядку. Начнем, Рудик, с тебя...

– Легче всего, думаю, поджечь крышу: она камышовая, почти сухая да и порох как раз подходящий. А если что - подумают, загорелась от искр из дымаря, - предложил тот.

– Нет, это не то, - покрутил головой его ближайший сосед.
– Нада, чтоб пожар возник внутри. А так, воще, токо помешаем им выспаться да немного напужаем.

– А на чем они спят?
– поинтересовался Борис.
– На кровати да андрюшкиной койке много не поместится.

– Я видел, как они заносили сено, - вспомнил Федя.
– Большинство, наверно, спят покотом на доливке.

– Сено - это уже лучше!
– заметил Борис.
– Но проникнуть в комнату незаметно не получится.

– А что если...
– Федя несколько секунд помедлил, поскреб в затылке и только после этого закончил: - Что, если предложить им свои услуги?

– Объясни попонятней, воще, - какие такие услуги?

– А вот какие. В балке за хутором нажнем куги... Она легкая, вязанки получатся большие, заметные даже издалека...

– Я понял!
– подхватил Борис.
– Пройдем мимо хаты или даже присядем отдохнуть...

– У них, я заметил, двое всегда остаются готовить к ужину мамалыгу, добавил сведений Федя.

– И мы сделаем вид, что хотели променять топливо на это их кукурузное лакомство, - дополнил, в свою очередь, и Борис.

– Держи карман шире! Увидят, отберут и спасиба не скажут, - возразил сосед, но Ванько идею одобрил:

– "Делать вид" - это лишнее. А мысля хорошая. Попробуем, должно получиться.

С тремя вязанками, оставив Мишку и Федю заготавливать топливо впрок, кугоносцы вскоре были у цели. А поскольку румын во дворе не оказалось, сбросив ношу, присели "отдохнуть". Один из поваров вскоре показался, топливо заметил и ускоренным шагом направился к ним. Ребята похватали вязанки, как бы намериваясь уйти, но румын окриком велел им остановиться. Однако повел себя не грубо: "варнякая" на ломанном русском, предложил уступить кугу в обмен на пачку сигарет и полбулки хлеба. Разумеется, предложение было с радостью принято. Более того, за такую плату они пообещали принести еще столько же. За что удостоились похвалы: