Видя такую его осведомленность, товарищи по несчастью стали задавать вопросы. Некоторые ставили его в тупик. Но он решил, что если где и подзагнет, вреда не будет. Главное - успокоить и вселить хоть какую-то надежду на благополучный исход.

– А як партизаны узнають, шо в вагони мы?
– спросил кто-то.

– Думаешь, они не догадливые? Зачем нужен вагон спереди паровоза? И потом, - пришла более убедительная догадка, - фрицы верняк прикрепят на вагон объявление. Большими, конешно, буквами, чтоб можно было прочитать издаля.

– А если не спасут партизаны, что будет с нами потом? поинтересовалась девчушка с вьющимися кудряшками и миловидным личиком, на вид лет двенадцати.

– Об этом у них разговоров пока не было... Но я думаю так: отпустят на все четыре стороны, как только проедем партизанскую угрозу.

Его ответы вернули заложникам некоторое присутствие духа. Вернувшись в свой угол, девчонки окружили Марту. Мужская часть строила предположения, как же все-таки пойдет дело дальше: станут ли кормить, будут ли выводить до ветру или придется ходить в угол вагона. Выдастся ли случай задать лататы, как это сделал Степка Голопуп (его знали многие как отчаянного заводилу).

Спустя час, а может, и все два, паровоз вдруг ожил: задышал чаще, коротко свистнул, вагон дернулся, и под колесами сперва нечасто, потом во все возрастающем темпе застучали стыки. Вернулась Марта в расстроенных чувствах.

– У тебя ножик острый?
– спросила, присев рядом.

– Конешно. А зачем он тебе?

– Надо спороть с платья синие ленточки. И немедленно.

– Зачем?
– удивился он.
– Пацаны, а ну отвали, дайте поговорить с сестренкой!
– Те послушно отодвинулись.

– Ты, возможно, не обратил внимания... Когда мы были еще внизу, эти два верзилы пялили глаза на девочек. И говорили такие гадости... У меня сердце кровью обливается, как подумаю!..

– Уж не снасильничать ли собираются?

– Именно так... Даже Лена с Нелей, вон те, что постарше, догадались, хоть и не понимают их языка. И особенно не избежать этого мне.

– Почему так решила?
– обеспокоился не на шутку Андрей.

– "А вон та, в платье с синими полосками, - настоящая конфетка! " Так, если слово в слово, сказал обо мне один из них. И добавил: жаль, мол, что старшой заберет это лакомство себе...

– Что ты говоришь!
– ужаснулся Андрей.

Вот я и подумала: нужно поскорее убрать с платья это украшение - буду не так приметна.

– Полоски убрать нетрудно. Но ты больше приметна другими своими украшениями. Как быть с ними?

– Ты о чем?
– не поняла она.

– Будто не знаешь: привлекательная мордочка, стройная фигурка. А особую похоть вызвали у них, мне думается, твои выпуклости спереди. Их тоже надо бы убрать.

– Груди что ли? Но как же их уберешь...

– Придумать надо. Ленты в темноте спороть не получится, но мы отчекмарим их вместе с подолом. Платье длинное, и три сантиметра его почти не укоротят. Как и рукава.

– И зачем только я его напялила, такое приметное!
– пожалела она.

– Лучше б ты родилась не такой красивой, - в свою очередь пожалел и он.
– Но я тебе помогу. Лицо мы обезобразим, с помощью слюны и пыли. Косы расплетем, волосы перепутаем. Будешь выглядеть, как полоумная идиотка, на которую и смотреть-то противно. Не возражаешь?

– Конечно, нет! Спасибо, что додумался.

– А вот сиськи... их надо примотать туго-туго, чтоб стали, как лепешки Наверно, больно будет, они ведь у тебя еще твердые.

– Потерплю. Только чем примотаем?

– На мне новая майка. Сделаем из нее широкий бинт, но чтоб хватило обмотать тебя раза два-три. А закрепим примотку лентами.

– Ты у меня такой сообразительный!
– Исполненная благодарности, она обняла его и приникла щекой к лицу.

Через некоторое время состав сделал остановку на какой-то станции. Взобравшись на плечи высокорослого крепыша по имени Серега, Андрей через зарешеченное окошко хотел сориентироваться, куда их завезли. Но не удалось: никаких построек видно не было; похоже, что стоят в тупике. Оставив вагон здесь, паровоз куда-то укатил.

Еще засветло (если можно так сказать про полутемный вагон) они с Мартой успели управиться со всем, что намечали. Переделывая "выпуклости" в "лепешки", он поинтересовался:

– А что это твердое под левой сиськой?

– Твой вчерашний подарок, - пояснила бывшая именинница.
– Я догадалась прихватить его утром с собой.

– Нашла место! Давай мне в карман. А то потеряешь.

– Не потеряю. Низ лифчика двойной, я, когда ты сидел отвернувшись, сделала прорезь в чашечке, и наш талисман там, как в кармашке.