Внимание ее привлекла витрина в одном из магазинов. Вместо образцов товара здесь размещен большой фотомотаж с надписями на русском языке: рассказывается о том, как распрекрасно живется российским подросткам, согласившимся приехать жить, приобрести профессию и работать "в Великой Германии". Один из снимков сделан в столовой, где трапезничают жизнерадостно улыбающиеся пацаны; на другом снимке - спальня с чистыми, аккуратно заправленными постелями, и на этом фоне - опять же улыбчивые подростки; на третьей фотографии - цех с какими-то станками, обслуживаемыми ими же, и прочее в этом роде. Сверху надпись крупно: "Специальность, работа, высокая оплата, сытая жизнь!" В центре витрины - портрет Гитлера с добрым, улыбающимся лицом, держащего на руках девочку лет пяти-шести. Надпись: "Фюрер любит детишек".

В цетре города над зданием, в котором, видимо, размещено важное учреждение, колышется большое красное знамя с белым кругом посередине и свастикой. На фронтоне укреплен плакат, выполненный белой краской на кумаче, утверждающий, что "Непобедимые солдаты вермахта несут кубанцам свободу от большевиков".

Наконец - неказистый с виду домик подружки.

Лишь вглядевшись попристальней, узнала она Марту в ее фуфаечно-брючнокапелюшном наряде.

– Что случилось?
– обняв на радостях и пропустив в прихожку, в ожидании, пока та разуется, набросилась она с вопросами.
– В штанах, неумытая, с сумкой... побираешься, что ли?

– Нет, Танечка, ничего страшного не произошло, - успокоила ее старая приятельница, снимая фуфайку.
– Захотелось тебя проведать, узнать, как вы тут поживаете. Транспорт, сама знаешь, не ходит, а топать от самой Елизаветинки... Мама и говорит: оденься, на всякий случай, мальчишкой. А лицо сажей специально подкрасила. Ты дома одна?

– Да, как видишь. Мама на работе. Немцы всех заставляют работать, даже мальчиков нашего возраста.

– А где теть Нюра трудится?

– В прачечной. Немцев обстирывает... Работа изнурительная, а платят алюминиевые гроши. Так ты сегодня пришла?

– Вчера под вечер. Переночевала у знакомых мамы.

– А почему не сразу ко мне? Переходи к нам! Поживешь с недельку. И мама, и особенно я - рада буду до смерти: так скучно одной - с ума можно сойти!..

– Видишь ли, я пришла не одна. Мне составил компанию знакомый мальчик. И притом, мы ненадолго.

– Мальчик? И он, конечно, в тебя влюблен.

– Ну... по крайней мере, я ему нравлюсъ...

– Не скромничай! Тебя нельзя не полюбить: даром что неумытая, а смотришься красавицей. А какой он, как звать, сколько лет?
– дала волю женскому любопытству Таня.

– На год старше меня. Звать Андреем. Красивый, умный, неразболтанный.

– Тебе повезло... Главное - неразболтанный. Как я тебе завидую!..

– Ты, помнится, дружила с Леней. Он что, бросил тебя?

– Не бросил, но...
– Она умолкла, и Марта заметила, как на глаза навернулись слезы.
– Представляешь, завербовался в Германию!..
– Помолчав, Таня смахнула слезы и, по детски шмыгнув носом, продолжала, сумбурно и путано: - У него ведь никого больше нет, кроме тети, а она спуталась со своим квартирантом-офицером, спит с ним; Леня стал лишней обузой, и они уговорили его завербоваться - там, дескать, наших ребят ждет рай и манна небесная; лично я в это не верю, а он поверил и согласился. Я не пускала, умоляла, а он говорит: не понравится - вернусь, они держать не станут, а если все хорошо, то заберу туда и тебя.

Расстроенная, умолкла, чтоб не разреветься, а Марта, воспользовавшись паузой, поинтересовалась:

– И много их таких... поддавшихся на агитацию?

– Не знаю, сколько, но кроме Лени из наших одноклассников еще Борька, Степан и Гриша.

– И Гришка Матросов?
– переспросила Марта.
– Не подумала бы, что и он купится - считала, что умней.

– Ты, помнится, одно время была влюблена в него по уши.

– Давно, в пятом классе. Он об этом и не знал.

– Были недавно у меня все четверо. Сомневались, что там будет хорошо, но все-таки решили попытать счастья, - вздохнула подружка.

– Видела и я на Красной ихнюю зазывалку. Стелют мягко, но все это ложь, просто в Германии нужны бесплатные руки. Спохватятся мальчики, пожалеют, да будет поздно. И вернуться оттуда вряд ли кому удастся... Знаешь, ходят слухи, что под Сталинградом фашисты встретили решительный отпор Красной Армии. Если наша возьмет, то их погонят до самого Берлина.

Похоже, такой прогноз не только не утешил, но еще больше расстроил попавшую в сложное положение подругу - слезы снова закапали с ее ресниц.

– Не убивай хоть ты во мне надежду! Я не хочу потерять его навсегда, припав к груди гостьи, зашлась в глухом рыдании Таня.

– Ты чего?
– растерявшись, стала тормошить ее та.
– Ну зачем же так убиваться...

– Ты ведь ничего не знаешь!..
– всхлипывала подружка.
– Я безумно его люблю... и у меня будет от него ребенок...

– Что ты говоришь!.. Ты в этом уверена?

– В том-то и дело... Уже полтора месяца, как все признаки.

– И мама знает?

– Призналась недавно... Стыдила, ругалась, плакала. И ему досталось. А как узнала, что завербовался, стала жалеть. Пусть бы, говорит, лучше переходил жить к нам...