Из первого ряда было отобрано трое пацанов, все - крепыши, здоровяки; среди них оказался и Гриша. А вот сидевший с ним за одной партой Степан фрау по вкусу почему-то не пришелся, хотя был отнюдь не хил.

У Андрея и Марты, с интересом следивших за отбором, повеселело на душе, когда еще двое - Ленька и Борис, сидевшие в их ряду, тоже были отправлены к столу: вкалывать будут вместе. Когда до конца ряда оставалось три парты (тут еще один подросток привлек внимание разборчивой немки), Марта шепнула Андрею на ухо:

– Андрюша, эта фрау, как две капли воды, похожа на дочь нашего Отто...
– Она достала из потайного кармана фуфайки подаренное им фото.
– Глянь: те же брови, нос, губы, родинка на левой щеке - все, как у нее.

– Точно: похожа. Неужели?..

Тем временем похожая поровнялась с их партой. Посмотрела оценивающе на Андрея, сидевшего ближе к ней, движением кисти приказала подняться. Не ожидая приглашения, он вышел из-за парты. И тут же отослан был к столу, где создалась уже небольшая очередь.

Марта тоже привлекла ее внимание, но выражение лица явно говорило: тут что-то не то! Приподняла треух, затем пристально посмотрела в глаза... И Марта решилась: поднялась и, наклонившись ближе, полушепотом спросила на немецком языке:

– Скажите, вас зовут фрау Ирма?

– Я-а...
– дас ист зо, - ответила та с некоторым удивлением, что в переводе на русский звучало бы как "Д- да... это так".

– А вашего мужа - Курт?

– Ты откуда знаешь? И почему так чисто говоришь по-немецки?

Удивившись еще больше и слегка растерявшись, Ирма сформулировала вопросы не совсем так, как следовало бы в ее положении; и уж явно опешила, едва не утратив над собой контроль, когда услышала:

– Мне надо бы с вами поговорить... у меня добрые вести от вашего папы Отто.
– И она передала ей фотокарточку.

Не скрывая волнения, Ирма подошла к столу, кивком отозвала старшего офицера в сторонку, что-то тихо стала ему объяснять.

– Это ты и есть Марта?
– вернувшись, уточнила дочь Отто.
– Я выслушаю тебя обязательно, но чуть позже.

– Фрау Ирма, - задержала ее Марта, - рядом со мной сидел мой брат Андрэ, упомянутый в дарственной надписи. В списках его нет, мы случайно оказались среди этих ребят.

– Вот как? Сейчас верну обратно.

Сказав так, она подошла к Андрею, жестом указала на парту и занялась третьим рядом.

– В чем дело, почему меня вернули?
– спросил он, хотя и догадывался.

– Я сказала, что ты мой брат, что это ты упомянут в дарственной надписи и что нас в списках нет.

– Значит, она оказалась...

– Да, той самой Ирмой! Очень обрадовалась, узнав, что я имею сведения об отце. Она выслушает нас, как только освободится.

Отобрав ровно десять человек, самых здоровых и, по мнению Марты, самых красивых, фрау Ирма с нею и Андреем уединились в одной из комнат; судя по наличию глобуса, наглядных пособий и прочих школьных принадлежностей, это была учительская.

– Так что вам известно о моем отце?
– усадив их на диван и сев напротив, спросила она первым делом.
– Он жив?

– Конечно. Мы виделись с ним недели две назад.

– Где и при каких обстоятельствах?

– На Кубани под городом Краснодаром. Он попал в плен к партизанам.

– Майн гот!
– ужаснулась Ирма.

– Да вы не переживайте, ему ничто не угрожает, уверяю вас! Я вам сейчас объясню, как это случилось...

– Ладно, не здесь. Твой брат тоже говорит по-нашему?

– Да, только похуже, чем ваш папа по-русски.

– Папа? По-русски?
– переспросила дочь.

– Мы с ним, - кивнула на Андрея, - обучили его русскому всего за две недели.

– Дас ист зо?
– перевела она взгляд на него ("Это так?")

Марта объяснила ему, в чем дело, так как беглую речь тот воспринимал слабо.

– Я, фрау Ирма, аллес, вас заген майн швестер, ист зо, - ответил он хоть и коряво, с запинками, но по-немецки (перевод: "Да, фрау Ирма: все, что говорить мой сестра, верно") и добавил: - Абер онкель Отто шпрехен... забыл, как по ихнему "лучше", - глянул на Марту; та подсказала.
– бестерн унд шнеллер. Я не думал, что нас занесет в Германию, и не очень-то старался изучать ваш язык. К сожалению, - добавил уже на русском; Марта перевела ей концовку.