Шрифт:
Галка сказала:
– Я останусь с вами.
Так сказала, что ребята поняли – спорить с ней бесполезно. Даже вредно.
Ребята разбежались в разные стороны: школа была на одном конце села, веревки, которые приметил Миха, на другом.
Колька сел на склоне холмика, подтянув к себе топор. Галка придвинула гвоздодер. Костик вытащил из-за пояса пистолет, положил стволом на колено.
Ждали недолго. Прибежал первым Миха, с мотком веревки через плечо. А уже по полю деловито, размашисто стучал копытами Воронок, прыгала за ним по кочкам телега, в которой стоял Кролик, размахивая над головой вожжами...
Глава XV
ЧУНЯ ОТЛИЧИЛСЯ
– Гони, Васек, гони! – твердил всю дорогу Чуня, похлопывая водителя по плечу. – Большие бабки впереди светят.
– Гаишники впереди светят, – буркнул парень, сидящий за рулем.
– Не боись, командир. Дядя Степа отмажет.
Но их все-таки остановили. Проверили документы, оштрафовали за превышение скорости.
Чуня ерзал на сиденье, чуть не выл от досады. Это была первая задержка.
Вторая – долго не могли разыскать Ероху. Потом Ероха никак не мог разыскать дядю Степу. Наконец дозвонился, радостно сообщил:
– Нашли, дядя Степан. Выезжаем на место. Нам бы грузовичок какой...
Пока дядя Степа «организовал» грузовичок, пока собрали команду и необходимое оборудование, даже складную лесенку не забыли, пока добрались до места – рассвело уже.
Высадились у Блиндажа. Около него никого не было. Взбежали на холмик, раскидали ветки, обнаружили лаз.
Разложили лестницу, спустились вниз. Ероха нетерпеливо скатился по ней, побежал по стенам яркий луч фонарика.
Вот они! Ящики, военные, крашенные в зеленый цвет, с веревочными ручками.
Начали лихорадочно их вскрывать. Тряпье. Сгнившие валенки. Слежавшиеся в месиво спичечные коробки. Консервы, блестящие от солидола...
Оружия не было.
Ероха схватил Чуню за ворот и ахнул фонарем в лоб. Фонарик раскололся, а Чуне ничего. Только почесался.
– Я знал, да? – проныл он.
– Погоди, – остановил Ероху Сема. – Не спеши.
– Не спеши? – взвился Ероха. – Я уже шефу довожил!
– Смотри, – сказал Сема, указывая на крышку одного из ящиков.
– Ну и что? – уставился на него, не понимая, Ероха.
– Пыль. Густая, как вата. – И, видя, что до Ерохи никак не доходит, пояснил: – А на других ящиках пыли нет.
– Ну и что? – завопил вне себя Ероха. – Он меня самого в пыль сотрет!
– Какой же ты тупой, – не выдержал Сема. – На этих ящиках нет пыли, потому что на них стояли другие ящики. Врубился? В них и было оружие.
– А где же они? – развел руками Ероха.
– Пацаны эти, местные, видимо, утащили. Спрятали где-то. Найдем. Это уже проще, не по лесам раскопки вести. Наверняка они из ближайшей деревни.
– По дворам, блин, пройду! – взревел Ероха. – Все сараи вымету!
– Пошли наверх. – Оглянулся. – Наверняка следы какие остались. Не вертолетом же они их вывезли.
Выбрались наверх, спустились к подножию и сразу же обратили внимание на следы копыт и тележных колес. Следы глубокие – значит, телега тяжело гружена была.
– Ну, блин, я этого коня достану! Вместе с ямщиком!
– Я сам этим займусь, – остановил его Сема. – Ты напорешь только. Ждите меня в лесу. – И пошел по следу копыт и колес, через поле.
Следы вывели Сему сначала почему-то к реке, а потом повернули в деревню.
«Коня, что ли, поили?» – подумал Сема, поднимаясь по пыльной дороге к селу. И не обратил внимания на то, что теперь следы стали легче, а потом и совсем потерялись среди похожих.
Но Сема был не прост. Не Чуня, в общем. Он пошел деревней, заглядывая во дворы.
Утро было уже в разгаре. Село проснулось, люди занимались делами. Звенели в подойниках струйки парного молока, гремели цепи в колодцах, где-то оселок по косе вжикал...
Сема остановился у калитки.
– Хозяюшка! – окликнул он женщину, выходящую из сарая с подойником.
– Что надо, милок? – Она поставила ведро, подошла к калитке. – Молочка испить?
– Вопрос есть. – Сема оперся локтями на штакетник. – Меня дачный кооператив уполномочил. Надо парочку огородов с картошкой окучить. Только лошадью – трактор к нам не влезет, теснота у нас, не развернешься.
– Уж известно. – Митревна любила с чужим человеком поговорить, всегда что-нибудь новенькое узнаешь. – Это какой кооператив-то?