Наташа вновь фыркнула. Он все время старался стать к ней боком, словно особенно гордился своим профилем.

– Повернитесь, - попросила она.
– Что вы там прячете?

– Ничего, - вздохнул он.
– Впрочем, раз настаиваете...

У него не было уха. Розовый нарост прикрывала седая прядь. Это не выглядело столь уж безобразно, но вызывало сочувствие. Она читала про Ван Гога, отрезавшего себе ухо, и вслух подумала:

– Как это, должно быть, ужасно!

– Уже привык, - отозвался он.
– И слышу в два раза лучше.

– А как это случилось?

– Беда с этими парикмахерами. Чуть зазеваешься - то нос состригут, то ухо. Потому что одеколон пьют.

– Почему вы все время врете?
– спросила она, начиная сердиться.
– Я знаю, кто вы. Художник или поэт.

– Никогда даже близко не стоял. У меня другие таланты. Я очень хорошо готовлю плов. Но, к сожалению, нет возможности вас угостить.

– А я не ем мяса, - сказала она.
– Так что вы бы напрасно старались.

Теперь девушка уже совсем не боялась его и представляла, как будет рассказывать потом друзьям об этой странной встрече. Ей захотелось остаться здесь подольше, до тех пор, пока окончательно не надоест, и выяснить об одноухом бомже как можно больше. У него были довольно симпатичные, правильные черты лица, если только сбрить эту колючую щетину иподровнять волосы, конечно, не отрезая и второго уха. А еще отмыть с шампунем и одеть в приличный костюм, не забыть шляпу с галстуком - и тогда он сойдет за преподавателя вуза, банковского служащего или за одного из тех, кто ожидал ее внизу. По крайней мере, он умеет нормально разговаривать, думать и даже шутить.

– Я тоже не ем мяса. Потому что нет, - сказал бомж. В глазах у него прыгали веселые огоньки.

– Как, и зубов тоже?
– находчиво спросила она.

Но оказалось, что ненароком почти угадала. Конечно, он не позволил заглядывать себе в рот, но беспечно кивнул.

– С промежутками. Попадаются тут всякие... несъедобные.

"Ну вот!
– с огорчением подумала Наташа.
– Теперь придется еще и челюсть вставлять". Словно вопрос о его новом облике уже был решен. "Просто инвалид какой-то".

– Ноги, полагаю, на протезах?
– сказала она.
– Не вы здесь столько лыж наломали?

– Не я. У меня амплуа иного рода. Я антенны ворую. Плету из них корзины и продаю на рынке. А в самой большой сплю.

– Хочу посмотреть, - капризно произнесла девушка.

– Хотите. Не вредно, - вздохнул он и пошел прочь, будто она вдруг перестала существовать. Растаяла или попросту приснилась. Вот уж чего она не предполагала, так это глядеть на его удаляющуюся спину.

– А?.. эй! Как вас?
– негромко позвала Наташа. Даже ногой топнула. Вы куда?

– Зовите меня Вадимом, - обернулся он. Нагнувшись, подобрал несколько дощечек и пошел дальше.

Наташа, постояв в нерешительности, торопливо двинулась следом. И также взяла в руки пару деревяшек.

– Костерок запалим, да?
– спросила, догнав Вадима.
– Здорово придумали, я согласна.

– А вас никто и не спрашивает, - отозвался он.
– Мне тут нужно сигнальные огни разжечь, чтобы вертолет сел. А то в прошлый раз в пруд провалился.

– А в нем, конечно, вас ждет подводная лодка, - подхватила она, улыбаясь.

– Нет, рыба, - серьезно ответил он и вытащил откуда-то пару целлофановых пакетов. В одном действительно оказалось что-то чешуйчатое, похожее на карасей, в другом - картофельные клубни.

– Обожаю печеную картошку!
– сказала она.

– Вообще-то я вас еще не приглашал к ужину. Мест нет.

– Эту ошибку легко исправить.

В его руке очутился нож, которым он начал быстро потрошить и чистить рыбу. Затем продел сквозь жабры металлический прут, укрепил его на каких-то железках. Сложил набранный "хворост" и поджег бумагу. Все делалось очень ловко, наверное, не в первый раз.

– Дровишек не маловато?
– озабоченно спросила Наташа.
– Вы посолить забыли.

– Соль вредно, - ответил он.
– Ладно, приглашаю к столу.

Вадим вынес из какого-то укромного уголка трехногий стул и низенькую табуретку.

– На чем предпочитаете сидеть?

– А у нас это ужин или ранний завтрак?

– Лично для меня - обед.

– Тогда - табуретку!
– последовал особый логический вывод.

Мужчина усмехнулся, подбрасывая в костер картошку. Вскоре запахло жареным. "Как же мы будем ее есть?" - подумала Наташа.

– Руками, - произнес Вадим, словно прочитав ее мысли.
– Рыба по-валлийски. Знаете почему?

– Потому что валялась где-то, - ответила девушка.

– Вообще-то я ее поймал в пруду. Но меня так угощали в Англии. В городке Портмадог.

– И тоже на крыше?

– Нет, на берегу Святого Георга. Но поскольку в ближайших ста метрах такого пролива нет, придется обойтись без него. Вкус от этого не испортится.

– А что же вы там делали, в этом собачьем портмоне?

– У вас острый ум, - похвалил мужчина.
– Я там в земле копался.