Под этот звон в залу торжественно шагнул наш великий писатель. Он был в домашней куртке с меховым воротничком и с витыми шнурочками на груди. И весь светился от удовольствия. Но в то же время был озабочен своим творческим процессом. Он поднес к глазам лист бумаги и прочитал с важностью: «…И вот однажды утром взошло солнце…»

– Каково?
– спросил он нас.
– Правда, гениально?

– Талантливо, - согласился Алешка.

Писатель сложил лист вчетверо и сунул его в карман:

– Вы, верно, из местной школы? Вы, верно, хотите пригласить меня на мой творческий вечер? На встречу с читателями?

Я благоразумно промолчал (я ведь «забыл»). А Лешка смело ответил:

– Мы, вообще-то, из школы. Но не в этот раз. Мы одну вашу книжку полюбили. Хотим ваш великий автограф получить. На добрую память. Чтоб нам все завидовали.

Писатель Марусин так засиял, что я даже испугался - не перегорел бы от гордости. Он широким жестом пригласил нас сесть на старинные лавки и, улыбаясь, спросил доброжелательно:

– И какая же из моих книг вам полюбилась?

Алешка повернулся ко мне:

– Какая, Дим?

Я хлопнул глазами и ответил, как меня только что учили:

– Забыл!

– Это мой старший брат, - пояснил Алешка таким тоном, что писатель понимающе, даже с сочувствием, кивнул: мол, если в семье два сына, то один из них умный, а другой… старший.

Писатель взял из мраморного стаканчика гусиное перо:

– Что ж, давайте книгу - с удовольствием сделаю для вас дарственную надпись.

Алешка опять повернулся ко мне:

– Дим, давай книгу.

Я опять хлопнул глазами:

– Забыл!

Писатель разочарованно улыбнулся.

– Эх ты!
– сердито сказал Алешка.
– Такой хороший писатель, а ты - забыл!
– И он вежливо спросил у Марусина про его оружие: - А это вам все благодарные читатели подарили, да?

– Что ты!
– Писатель вскочил.
– Это все я собрал собственными руками! За много лет! Трудами и лишениями.

– Вы - молодец!
– похвалил его Алешка.
– Сколько набрали!

– Не ленился! Каждого нового человека в своей жизни встречал словами: «Нет ли у вас чего-нибудь… старенького, предметов старины?»

– Полно!
– вдруг выпалил Алешка.

– Да ну!
– глаза Марусина загорелись азартом.
– Давайте меняться!

– Давайте, - легко согласился Алешка.
– У нас этой старины полон дом. Мама все время из-за этого папу ругает.

– А ваш папа тоже коллекционер?

– Не совсем, - увильнул Алешка.

По лицу Марусина скользнула тень - то ли разочарования, то ли недовольства.

– Но он тоже что-то собирает?
– спросил с надеждой.

«Собирает, - хотелось сказать мне.
– Собирает улики и доказательства. И забирает тоже. Кого надо». (Наш папа - сыщик. И работает в Интерполе.)

А Марусин все никак не мог успокоиться:

– И какие же у вас есть старинные вещи?

– Всякие, - небрежно ответил Алешка.
– На любой вкус.

– Ну-ну!
– И глаза Марусина вновь загорелись.

– Музейные редкости. Пылесос, холодильник, - стал перечислять Алешка.
– Стиральная машина. Мама говорит, что их давно пора в музей сдать.

Глаза писателя потухли. Он вздохнул с разочарованием:

– Это не старинные вещи. Это вещи старые.

Алешка тоже заметно огорчился, что невольно расстроил великого писателя. Подумал и вспомнил:

– Есть! У папы ядро от пушки есть. Как раз вашего калибра, - и он показал на пушечку в углу.
– Оно у него на столе лежит, он им бумаги свои прижимает. Хотите, мы его сопрем?

Такая готовность растрогала писателя и расположила его к Алешке. И он не стал ломаться, а честно и просто сказал:

– Хочу!

На этом мы и расстались. Как друзья. А точнее - заговорщики.

Писатель пошел дописывать свои фразы, до точки, а мы с Алешкой пошли дальше. Знакомиться с обитателями окрестностей.

– Дим, - спросил Алешка, когда детина с собачьей кличкой Жорик захлопнул за нами калитку, - он тебе понравился?

– Кто?

– Писатель.

– Ничего себе, - я пожал плечами.

– А мне совсем не понравился. Вертлявый какой-то.

Ближайшее будущее, полное драматических событий, показало, кто из нас был прав.

В общем, прошлись мы по нашему поселку, и не больно-то он нам глянулся - ни домами, ни их обитателями. Скучные они какие-то, нелюдимые. И мы решили, как в старых сказках, попытать счастья в чужой стороне. В тридесятом государстве.