Вот какие "экземпляры" попались в плен под Бобруйском!

Впрочем, другие тоже не лучше. Хотя и рангом гораздо ниже. Одного фельдфебеля, например, задержали в окрестностях деревни Красный Берег, что вблизи Бобруйска. Там гитлеровские варвары устроили лагерь для малолетних советских детей. У них фашистские врачи выкачивали кровь, которая потом использовалась в немецких госпиталях.

Наши воины нашли в лагере сотни трупов детей, которых гитлеровцы не успели сжечь. А оставшиеся в живых имели предельную степень истощения. И потом, несмотря на экстренные меры советских врачей, многие из них тоже погибли.

Спрашиваю фельдфебеля:

– Вы немолодой уже человек. У вас, наверно, тоже есть дети. Как же вы могли работать в таком лагере?

– Приказ...

– Приказ. Но вы же не эсэсовец, а из регулярной воинской части. Значит, армия так же зверствует, как и эсэсовцы?

– Приказ...

– Чей приказ?

– Я и еще несколько солдат были направлены в этот лагерь по приказу командира полка.

– Много детей погублено в лагере?

– Не знаю. Я лишь развозил контейнеры с кровью по нашим госпиталям.

– И в госпиталях знали, что эта кровь - детская?

– По-моему, знали...

Жители деревень Ухватовка, Козловичи, Ласки, что в Рогачевском районе, позднее рассказывали нам о массовых облавах на детей, проводимых гитлеровцами в мае - июне 1943 года.

Облавы на детей. Выкачивание из них крови. Чем можно оправдать такое чудовищное злодейство? И можно ли?

* * *

В третьем часу утра нашу машину неожиданно задержал военный патруль в танковых комбинезонах.

– Кто такие? Куда? Откуда?

Под дулами автоматов предъявляем документы. Начальник патруля долго их рассматривает, затем возвращает и говорит:

– Извините, товарищи корреспонденты, но тут еще бродит столько фашистов, что мы постоянно в боевой готовности. Не советовал бы и вам ездить по ночам...

– Мы третий день ищем штаб вашего корпуса. Танкисты начали о чем-то перешептываться между собой. Потом все тот же начальник патруля сказал:

– Подайте немного назад, там будет стрелка, показывающая направо. Поезжайте по той дороге.

Через несколько минут, уже в лесу, нас снова задержали.

– К генералу Панову,- ответили мы на вопрос офицера.

Пропустили.

И вот мы уже у командира корпуса. Генерал М. Ф. Панов сидит на сбитом из чурок стуле, держит в правой руке микрофон и кому-то громко говорит:

– Не надо столько подробностей. Их в донесении приведешь. Говори главное: потушили пожар или нет? Потушили... А как мост? Не поврежден? Очень хорошо! Теперь главное - упредить фашистов в захвате стыка дорог из Могилева и Бобруйска на Минск... Лимаренко! Лимаренко! Смотри на карту. От тебя до стыка - двадцать километров. Захватишь - сегодня же будешь в Минске, не захватишь опять длительные бои... Вперед, Лимаренко, вперед!..

Наконец комкор отложил микрофон, вытер платком вспотевший лоб и спросил нас:

– Кто такие? С кем имею дело?

Мы представились. Глаза у Панова потеплели. Он тут же пояснил, что только что говорил по рации с командиром танковой бригады полковником П. А. Лимаренко.

– Мчимся вперед, пока враг не опомнился. До сих пор удавалось захватить даже некоторые исправные мосты. Крупные узлы сопротивления обходим, оставляем пехоте... Нас, пожалуй, могла бы задержать двенадцатая танковая дивизия противника, но мы сумели зайти ей в тыл, разгромили основные силы, а остатки отбросили в направлении Червеня... До Минска осталось восемьдесят километров. Если захватим узел дорог, сегодня же будем в столице Белоруссии.

Я впервые видел генерала М. Ф. Панова. Но слышал, что это энергичный, волевой генерал. Корпусом командует давно, командует хорошо, со знанием дела, с инициативой. Его соединение еще с Донского фронта взаимодействует с 65-й армией. Так что генерал-полковник П. И. Батов и генерал-майор М. Ф. Панов понимают друг друга с полуслова. Этим во многом объясняются успехи и армии и корпуса.

У генерала времени было в обрез. Кроме того, он чрезвычайно устал. Но Панов относился к тому типу военачальников, которые хорошо понимают значение и силу печати. И уважают ее представителей. Поэтому он сразу же приказал одному из работников штаба корпуса:

– Капитан, дайте-ка наградные листы, которые мы еще не успели отправить...

И - к нам:

– Конечно, было бы, наверное, лучше встретиться с самими героями. Но, честно скажу, сейчас это сделать не так-то легко. Пожалуй, даже невозможно. Их вам и не догнать и не найти... А некоторых вообще уже нет, сложили голову за Родину... Так что поработайте хотя бы с документами. А я, извините, занят...

И комкор снова взялся за микрофон.

Читаю принесенные капитаном наградные листы. И словно воочию представляю описываемые в них события.