Так и получилось. Папа поморщился и сказал:

– Давай номер. Пробьют мои ребята этот адрес. Позвони часа в три.
– И он быстренько захлопнул за собой дверь.

– Еще спасибо скажешь, - бросил ему вслед Алешка. Когда папа уже не мог его услышать.

Я некоторое время просидел над дневником, куда старательно заносил все события - важные и неважные. Алешка бродил вокруг елки. Потому что мама, кроме игрушек, обязательно вешала на елку еще и конфеты, и мандарины. Обычно мы их уже в новогоднюю ночь все до штучки собирали, но всегда кое-где кое-что пряталось в густых ветвях. И Лешка охотился возле елки порой до самой весны.

Елка у нас стоит обычно очень долго. Жалко ее выбрасывать. От нее столько радости, сказочности, уюта. И она у нас так долго стоит, что на кончиках веток появляются новые иголки - ярко-зеленые, нежные и пушистые. И очень ароматные. И все это время Алешка разыскивает на ветках конфетки. Которые никак не кончаются. Такое впечатление, что какой-то добрый Дед Мороз все время подвешивает их по ночам. А может, мама…

В этот раз Алешка набрал две горсти грецких орехов. Сбегал за молотком. Наколол и честно разделил ядрышки на четыре кучки. («Это папе, это маме, это Диме, это мне».)

– Дим, орехи будешь?

– Отстань.

Однако горка орехов исчезла. Дальше слышу бормотание:

– Папа, конечно, орехи не будет… Мама их не любит… Придется мне, - со вздохом закончил братишка.

Зазвонил телефон. Алешка ринулся в прихожую, снял трубку. Незнакомый официальный голос строго произнес:

– Примите телефонограмму. Зачитываю текст: «По Вашему требованию сообщаю адрес, по которому зарегистрирован телефонный номер (такой-то): Смольная улица, шестнадцать, два. Подпись: полковник Оболенский. Передал: старший лейтенант Щербатов. Время: четырнадцать ноль-ноль московского». Кто принял?

– Принял Леха Оболенский. Благодарю за внимание.
– Он тут же влетел в комнату: - Поехали, Дим! Обнаружен разыскиваемый гражданин по кличке Волк!

– Никуда я не поеду.
– Я не спеша пробежал глазами только что написанную фразу.
– И ты никуда не поедешь.

Алешка подскочил на месте как теннисный мячик.

– Человеку грозит опасность! А ты…

– Вот и сиди дома, человек.

– Да не мне, Дим!

– Тогда тем более.

– Ах так? Запиши в свою летопись, я продиктую: «Сегодня в четырнадцать ноль-ноль я, Дм. Оболенский, торжественно отказался помочь человеку, попавшему в беду. Передал: Леха Оболенский». Твоим детям, Дим, будет очень приятно прочитать эту фразу. Они будут гордиться своим отцом!

Во выдал!

– Да кто в беду-то попал?
– не выдержал я.

– Ты знаешь, что этот Волк сделал? Ты знаешь, что его разыскивает не только милиция, а… - Тут он замолк, как Буратино, когда засунул себе в рот бумажный колпачок, чтобы не проговориться.

– Ну-ну, - подтолкнул я.
– Раскалывайся.

У Алешки в глазах мелькнул огонек. Что-то придумал, точно.

– Этот Волк, Дим, он…

– Красную Шапочку съел?

– Бабушку! Ты старушек уважаешь? Ты им место в метро уступаешь? Вот! А тут бедная одинокая старушка пустила к себе в дом пожить опасного преступника…

– Ладно, - согласился я.
– Поедем старушку выручать.
– А сам подумал: что-то он здорово привирает в каком-то месте. И похоже, этого грустного Волка, кроме милиции, ищет еще кто-то. Покруче, в определенном смысле.

– Ты только не вмешивайся, - инструктировал меня по дороге Алешка.
– Я сам буду все делать. Ты только кивай иногда.

Я кивнул. Алешка похвалил:

– Здорово! Из тебя хороший артист получится.

Ага, буду до самой пенсии изображать молчаливое ружье в углу.

Ехали мы долго. Сначала на метро, а потом еще несколько остановок на автобусе. Тут я что-то заподозрил:

– Леха, а откуда ты знаешь, где эта Смольная улица?

Он пожал плечами:

– В папином справочнике подглядел. Случайно на глаза попался.

Все у него случайно…

Смольная улица оказалась совсем не такой, какой я представлял себе по ее названию. Я думал, что она вся обсажена хвойными смолистыми соснами и елками. Или находится на краю соснового бора. Ничуть не бывало. Деревья на ней, правда, были. Они росли в два ряда по тротуарам. Но никакие не хвойные и не смольные. Вообще не поймешь - какие. Алешка очень точно их обозначил:

– Березовые липы.

Мы прошли вдоль этих березовых лип (или липовых берез). Под ногами у нас играли солнечные пятна. Деревья помахивали своими голыми ветками и сбрасывали на нас время от времени сухой колючий снег. Иногда вдруг откуда-то с крыш слетали на деревья разные птицы и оживленно обсуждали нас на своем птичьем языке.

– Дом шестнадцать, - сказал Алешка и показал на двухэтажный облупленный дом. Вокруг него тоже толпились деревья, будто хотели упрятать от людских глаз этот неказистый домишко.