– Гм...
– сказал капитан неопределенно.

– Мне бы оно не понравилось. Но ведь ты у нас герой...

Капитан взглянул на майора и пожал плечами. "Жаль, подумал он.
– Жаль, что он так злится".

– Только знаешь что?
– проговорил тот.
– Не злоупотребляй перед такими полетами женщинами. Это вредно отражается на здоровье.

Капитан знал - на войне нервное перенапряжение, усталость, раздражение иногда прорываются самым неожиданным и странным образом. Ему приходилось видеть, как мужчины плакали, катались по полу или становились агрессивными и искали ссоры.

– Я пока на здоровье не жалуюсь, - сдержанно проговорил он. Козлов шагнул к нему и схватил за локоть.

– Ну вот что. Хватит. Оставь Анну в покое. Слышишь? Капитан поглядел на него с любопытством,

– Это приказ или дружеский совет?

– А как тебе больше нравится. Капитан усмехнулся.

– Что-то, майор, вы в последнее время требуете от меня слишком много личных услуг.

– Личных?
– проговорил вдруг тот, взглянув на капитана со злобой.
– Это не личные. С самого первого дня в полку ты путаешься у меня под ногами как... как.., И еще здесь Кенигсбергом решил разжалобить?

Вся эта сцена казалась капитану до того нелепой, что он просто не мог принимать ее всерьез.

– Будет вам, - сказал он примирительно.
– Вы просто устали... после самому будет неудобно. Давайте перенесем этот разговор на завтра. Майор язвительно рассмеялся.

– Ты уверен, что у тебя будет завтра? Капитан поглядел на него внимательнее. "Вот как",- подумал он.

– Разве нет?

– На чем ты полетишь? И с кем? Нет, дорогой, похоже, что завтра у тебя не будет...

– Вот видите, как все хорошо устраивается, - сказал Добруш.
– Зачем же нам ссориться? Подождите до завтра, и все образуется... Кстати, спичек у вас нет?

– Че...го?

– Спичек. А то у меня трубка погасла.

Майор непроизвольно сунул руку в карман, но потом опомнился и, обжегши капитана злобным взглядом, быстро пошел прочь. Добруш, глядя ему вслед, покачал головой. "Надо же, - подумал он.
– Кругом кровь и смерть, а этот находит время заниматься мелочными дрязгами... Непостижимо. А впрочем, жизнь-то из-за войны не остановилась... Но говорить такие слова человеку, которому лететь на Кенигсберг... Черт знает что такое! " Он медленно направился к летчикам.

3

Едва он вернулся в землянку, как вслед за ним спустился старший лейтенант Царев.

– Ну вот, - сказал он, - ну вот. А я тебя разыскиваю. Безобразие! Такой холод, а я все потею. Наталья Ивановна говорила: не выходи на улицу потным, схватишь воспаление легких или что-нибудь похуже. Ничего не могу поделать... Здравствуй.

Царев был в теплой куртке, меховых штанах и унтах. Он не боялся ни пуль, ни снарядов, но очень боялся простуды. Его жена, Наталья Ивановна, умерла года четыре назад, но продолжала оставаться для него непререкаемым авторитетом во всех житейских делах.

– Добрый день. Серафим Никитич, - сказал капитан.
– Проходите.

Царев снял фуражку, бережно положил ее на край стола и, вытащив большой красный платок, прогладил лысину. Затем опустился на табуретку и поерзал, устраиваясь удобнее.

Этот человек везде чувствовал себя дома, был со всеми на ты, не признавал чинопочитания и был убежден, что окружающие относятся к нему так же хорошо, как и он к ним. Тут он, конечно, несколько заблуждался. Он был слишком мягок. Видимо, потому в свои сорок пять лет все еще оставался старшим лейтенантом.

– Ф-фу! Ну и духотища!
– сказал Царев ворчливо.
– Да. Так что у тебя все-таки случилось в последнем полете?
– спросил он без всякого перехода.

Добрую, набивавший трубку, поднял голову и нахмурился. Он не ожидал, что Царев заговорит об этом, и некоторое время молчал.

– Северцев должен был подавить зенитную батарею, а мы - бомбардировать станцию, - сказал он наконец.
– Но его сбили раньше. Пришлось заняться этим мне.

– Ну вот, ну вот.
– Царев всплеснул руками.
– Я так и думал. Не кури, пожалуйста. Многие этому не верят. Капитан кивнул.

– Я знаю.

– Вот видишь. Ox! Надо тебе быть хитрее. Наталья Ивановна всегда говорила: не хитри с работой, но с начальством держи ухо востро. И она права!

Капитан улыбнулся. Сам Царев этим ценным советом, видимо, так ни разу в жизни и не воспользовался.

– Начальство здесь совершенно ни при чем. Сплетнями занимается не начальство.

– Почему ты не оставил хотя бы пару бомб для станции?!
– не слушая его, вскричал Царев.
– Почему? Тогда у них не было бы зацепки. Ведь Козлов всем нашептывает, будто ты побоялся идти на станцию... Ну хоть одну бомбу ты мог бы сэкономить!