– Очнулась, чертова девка, - проверещал он, брызгаясь слюной.
– Ты... дальше последовала длинная испанская фраза, из которой моя бедная голова сумела разобрать только многократно повторяемое "puta".

На правом запястье у меня что-то слабо дернулось - но для того чтобы отдать Ласке команду, надо было сначала вспомнить, как это делается, а я сейчас на подобный подвиг была явно не способна.

– Разве можно так выражаться в присутствии дамы?

Оглянулись мы одновременно - коротышка при этом подпрыгнул, едва не выронив револьвер, я же ограничилась тем, что уперлась левой рукой в песок, а правую прижала к виску - правда, на амплитуде качания окружающего меня мира это действие ничуть не сказалось.

Гвен, должно быть, было очень жарко в этом длинном закрытом платье - по крайней мере, черный кружевной веер в ее руке трепетал не хуже крылышек колибри.

– Ты это...
– коротышка дернул было руку с револьвером, но в последний момент передумал, решив, очевидно, что женщина с двумя кобурами на поясе все же опаснее женщины без оных.
– Ты кто?

– А разве не видишь?
– улыбнулась доктор Рид.
– Я - твоя смерть!

Монотонный шорох веера на миг прервался коротким металлическим щелчком. Упустив револьвер, коротышка схватился за горло, выкатив глаза при виде брызнувшей меж пальцев алой струи, рухнул на колени и медленно повалился на бок.

– Гвен, - глядя на быстро темнеющий вокруг трупа песок, попросила я, напомни мне, чтобы я никогда не одалживала у тебя эту штуку.

– Веер?
– педантично уточнила рыжеволосая докторша.
– Хорошо, напомню. Как ты чувствуешь себя?

– Хороший вопрос, - оглядевшись в поисках шляпы, я обнаружила ее на ветке мескита в семи футах над землей - явно недосягаемая высота для моих наполненных студнем конечностей.
– Может, ты, как доктор, сможешь ответить на него?

– Череп не задет, - отозвалась Гвен, наклоняясь надо мной.
– А дыхание хотя и затрудненное, но все же не настолько, каким бывает при сломанных ребрах... или туго затянутом корсете.

Я потянула из кобуры "снарк", передумала и, с трудом разжав коченеющие пальцы коротышки, пронаблюдала, как из стволов "ле мата" просыпались две струйки песка.

– Тремор и головокружение, - продолжала Гвен, - как следствие контузии, должны вскоре... но вот стрелять бы тебе сейчас не рекомендовала!

– Плевать!
– коротко отозвалась я, поднимая револьвер.

Стреляй я пулей, пришлось бы, наверное, сжечь не меньше ящика патронов, прежде чем попасть в цель меньшую чем полнебосвода. Но сноп дроби блестяще справился с задачей - шляпа мягко спланировала прямо к моим ногам, так что мне осталось только поднять ее и отряхнуть от песка.

– Тихо-то как...

– Видимо, это тоже остаточное действие контузии, - задумчиво предположила Гвен.
– На самом деле довольно громкий треск исходит от горящего вагона.

– Я имею в виду, - схватившись за протянутую вампиршей руку, я кое-как поднялась на ноги и огляделась по сторонам, - стрельба затихла.

Словно специально для того, чтобы опровергнуть это утверждение, из-за вагонов в хвосте громыхнул выстрел, сопровождавшийся отчаянным, но почти сразу же оборвавшимся вскриком.

– Видимо, все умерли, - задумчиво предположила докторша и, перехватив мой полный ужаса взгляд, пояснила: - Все, кто пытался оказывать сопротивление. Лично я насчитала одиннадцать сбежавших, но, полагаю, могла видеть не всех мне приходилось отвлекаться.

– У тебя, - пошатнувшись, я попыталась опереться рукой о мясистый зеленый ствол перед собой и тут же с визгом отшатнулась - кактус, как, вообще-то и следовало ожидать, оказался колючим. Кажется, моей голове досталось куда основательнее, чем следовало из беглого осмотра Гвен, - просто талант к преуменьшениям.

– Не к преуменьшениям, - возразила вампирша, отбирая у меня пострадавшую ладонь.
– Это называется эвфемизм.

– Плевать... ай!.. как это называется, Гвен. Проклятье, если я расскажу кому-нибудь, что мы вшестером перебили целую банду, меня ославят на обе Америки!

– Разумеется, - серьезно кивнула докторша.
– Ведь даже те из нападавших, кому посчастливилось сохранить свои жизни, будут рассказывать либо о целой армии, устроившей засаду в поезде, либо о чудо-воинах, от которых пули отскакивали, как горошины от стены. А поскольку ты не будешь походить ни на первое, ни на второе...

– То меня сочтут хвастуньей, причем глупой, - вздохнула я.
– Которая... ай!... даже не сумела выдумать более-менее правдоподобную сказку.

– Именно, - вампирша ловко выдернула последнюю колючку и, не обратив внимания на мою жалкую попытку вырваться, щедро плеснула на пострадавшую ладонь зеленоватой, остро пахнущей жидкости из непонятно откуда возникшего в ее руке пузырька.

– А-а-ау-уо-о! Как я теперь, а-а-а, стрелять буду?!

– Ближайшие полчаса - левой рукой!
– отозвалась Гвен.
– Извини, но продезинфицировать было совершенно необходимо.