– Да я по-онимаю, но от этого не ле-е-егче!!!

Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о пылающей руке, я принялась разглядывать поле боя. Картина вполне достойная кисти баталиста, с разбросанными там и сям телами и отдельными конечностями - это, похоже, работа Маккормика с его бритвой.

Затем я разглядела среди кожаных жилетов и пропыленных рубах непривычный для этих мест темно-синий отблеск первоклассного шелка и на подгибающихся ногах заковыляла в ту сторону.

Неразговорчивому китайцу больше никогда и ни от кого не придется отнекиваться, ссылаясь на плохое знание языка - теперь у него появилась куда более уважительная причина для молчания. Понятия не имею, какую религию исповедовал он, но такого бойца наверняка охотно пустили бы за свой стол мои предки в Валгалле - вокруг него лежало четыре трупа с характерными угловатыми дырами, а само копье было глубоко всажено в брюхо пятого. Занятно... я подобрала лежавший рядом с бандитом револьвер, крутанула барабан - тупые головки пуль блеснули только в трех гнездах из шести.

– Невероятно, да?
– присев, Гвен осторожно коснулась груди Линь Вея. Получить три пули в спину... выходные отверстия размером с кулак... причем одна точно в сердце, а вторая должна была перебить позвоночник. И после этого он еще жил - на то, чтобы развернуться и ударить копьем, никак не могло уйти меньше двух секунд.

– Он был...
– я запнулась, пытаясь подобрать подходящее выражение. Человеком?

– Если ты имеешь в виду, не обладал ли он какими-то магическими сверхспособностями, - тихо отозвалась Гвен, вставая, - то ответ будет - нет! Линь Вей не был ни вампиром, ни оборотнем, ни магом. Просто он был очень... ответственный. И, видимо, решил, что с местью своему убийце обязан справиться самостоятельно, не доставляя лишних хлопот остальным.

Иллика аэн Леда, эльфийская лучница

– Что вы им такого сказали?
– удивленно спросила я, глядя на стремительно удаляющиеся спины экипажа поезда.

– Всего лишь посоветовал им убраться подальше, - пожал плечами Рысьев. Ну... еще улыбнулся при этом.

– Понятно...

У меня даже не осталось сил толком посочувствовать этим бедолагам пятимильный рывок сквозь раскаленное послеполуденное марево подарил мне немало новых познаний о том, что могут и чего вообще-то не должны мочь эльфы. Ибо одно дело - бежать по живому лесу, будучи отягощенной лишь Куком и колчаном. И совсем иное - пытаться проделать то же с мертвыми шпалами, имея, кроме вышеупомянутого, еще несколько десятков фунтов поклажи. Это при том, что мне достался заплечный мешок, а ручную кладь взяла себе Юлла... на миг я вспомнила оставленную нами в отеле гору вещей и содрогнулась.

Зато - я, наконец, избавилась от ненавистного человеческого платья и смогла надеть один из оставленных мне охотничьих раотов - хоть одно светлое пятно в этой жизни.

Я выбрала серебристо-синий раот, тот самый, который и вызвал у Юллы язвительное замечание по поводу сочетаемости с единорогом. Первоначально он задумывался как танцевальный и для настоящего охотничьего оставлял слишком много неприкрытых участков. Пусть - выпученные глаза пассажиров оставленного нами поезда волновали меня куда меньше, чем солнечные лучи. Кстати о солнечных лучах...

– Граф, у вас случайно не найдется чего-нибудь противосолнечного ?

Вампир озадаченно покосился на меня и, похлопав по карманам фрака, протянул небольшую круглую жестянку.

– Вот. Очень хорошая мазь. Только, - предупредил он, - советую вам быть осторожной. Все-таки она рассчитана на совершенно иной метаболизм... если это слово вообще применимо к происходящим внутри меня процессам.

– Благодарю вас, граф!

– Не стоит, Ваше Высочество. Да и...
– Рысьев на миг замялся.
– Мы, высшие вампиры, особенно подлинные аристократы, порой бываем даже чопорнее вас, эльфов, но я по многим пунктам числюсь среди собратьев белой вороной... в общем, можете звать меня просто Николаем.

– С удовольствием, - улыбнулась я.
– Хотя в то, что кто-то может держаться надменнее моих сородичей, я все равно не поверю. По крайней мере, пока не увижу это лично. Кстати, вы в свою очередь также можете обращаться ко мне просто Иллика.

– Иллика, - повторил русский.
– Очень красивое имя. Интересно, а уменьшительная форма у него есть?

– На самом деле это и есть уменьшительная форма, - сказала я.
– Мое полное имя...

– Не надо, не надо, прошу вас. На самом деле я видел его, когда читал ваше досье - и чуть не сломал об него оба глаза.

– Позвольте, - удивилась я, - а разве глаз можно сломать?

– Это такой оборот речи.

– Значит, договорились. Просто Иллика и просто Николай.

– Договорились, - кивнул вампир.
– До Коли и Лики опускаться, полагаю, не стоит, ибо сие будет несколько вульгарно.

– Эй, - окликнула нас Юлла, выглядывая из окошка машиниста.
– Не хочу прерывать вашу беседу, но не мог бы кто-нибудь из вас озаботить свой ум следующей проблемой - этот поезд мало того, что не стоит на нужных нам рельсах, но он еще и направлен в противоположную сторону. И, дабы вы не питали лишних иллюзий, поднять я его не смогу!

– Что касается первого, - весело отозвался русский, - то позволю себе обратить ваше внимание на стрелку, по которой мы сюда пришли. Путем нескольких несложных манипуляций мы вполне можем оказаться на нужном пути.

– Но не развернуться!

– А зачем, собственно, разворачиваться?
– приподнял бровь Рысьев.
– Из эстетических соображений? Это ведь не животное, госпожа Бриннер, а механизм, и его колесам глубоко безразлично, в какую именно сторону их заставляют вращаться.

– Раз уж вы, граф, так хорошо разбираетесь в этом чуде прогресса, язвительно отозвалась стражница, - то не соблагоизволит ли ваша светлость занять подобающее место на капитанском мостике нашего крейсера?