– Охотно. Да, Ваше Вы... то есть Иллика, вам точно придется повременить с мазью.

– Почему?

– Потому что через пару часов вам все равно очень захочется ее смыть, сказал Николай.
– Вместе с дюжиной слоев угольной пыли.

– Неужели собираетесь поставить меня, эльфийскую принцессу, к топке? грустно усмехнулась я.

– Вы видите вокруг много других кандидатов в кочегары? Нет? Впрочем, если вас это утешит, я вскоре присоединюсь к вам вместе с госпожой Бриннер - как только мы избавимся от вагонов с федеральной почтой и направим наш гордый корабль на путь истинный. Нет! Стойте, черт бы вас побрал!

Два последних, столь эмоционально окрашенных восклицания относились у Юлле, уже начавшей было отцеплять паровоз.

– В чем дело?

– Следующая сцепка, - процедил русский.
– Тендер с углем пригодится нам самим.

Он взмахнул плащом и в следующий миг оказался уже на паровозной площадке. Еще через секунду окрестности огласил протяжный гудок.

– Поезд отправляется!

Я осторожно обошла пыхтящее железное чудовище и, старательно цепляясь за поручни, втащила себя наверх. Несмотря на жару, меня трясло, все же настолько близкое знакомство с механизмами - очень большое испытание для психики любого Перворожденного.

– Прошу вас, - кажется, жест графа был почти издевательским, но в моем полуобморочном состоянии мне было уже не до вдумчивого анализа интонаций. Мешок можете кинуть в угол. Схема проста, как яблоко в разрезе, - топка справа, лопата слева.

– О боги, - тихо простонала я.
– За что ?

Меня не удостоили ответом - естественно. Наши боги предпочитают являться в тенистую прохладу леса, наполненную трелями птиц и журчанием ручьев. Пышущая жаром металлическая клетка, по сравнению с которой даже недавняя пробежка вспоминается как приятный сон, могла привлечь разве что кого-нибудь из пантеона подгорных коротышек.

– А как часто нужно кидать в нее уголь?

– Так часто, как только сможете, - безжалостно добил меня вампир.
– И чем быстрее, тем лучше.

Сдержав тяжкий вздох, равно как и вертевшиеся на языке слова, я сбросила мешок и взялась за отполированный до лакового блеска черенок огромной лопаты. Осторожно потянула ее на себя - лопата не поддавалась. Может, куча угля уже успела окаменеть, и теперь, для того чтобы извлечь из нее сей инструмент, нужна не эльфийская принцесса, а Артур Пендрагон?

– Ну что там у вас ?
– раздраженно обернулся Николай.
– Я же сказал - все просто! Смотрите!

Раз-з - лопата со скрежетом вывернулась наружу, прихватив на себе добрый пуд угля и подняв не меньше двух пудов в виде облака густой черной пыли. Я закашлялась. Два - стальные створки с лязгом распахнулись, и обнажившееся чрево железного дракона жадно поглотило очередную порцию пищи. Я почувствовала, как мои волосы - да и ушки, кажется, тоже - начинают сворачиваться от огненного дыхания топки. Три - лопата с жалобным скрежетом вновь зарылась в кучу.

– Теперь понятно?
– крикнул Рысьев. На его лице не было ни капельки пота, шелковая сорочка по-прежнему резала глаз ослепительной белизной - это при том, что все вышеописанные манипуляции с лопатой он производил одной лишь левой рукой.

– Да!
– зло выкрикнула я, повисая на черенке.
– Понятно!

До сего дня меня искренне забавляли человеческие рассуждения о загробной жизни. Это было так легко - лежать в сплетении послушных ветвей, неторопливо просматривая свиток с монографией Гитаникина аен Пеллиу "Этимология Тартара". Конечно же... всего лишь древние рудники, искаженные воспоминания о которых... ничего реально ужасного... как же! Теперь-то я точно знаю - человеческий ад существует! Я даже знаю, как он выглядит!

Мир вокруг меня покачнулся и поплыл, распадаясь на отдельные, лишь изредка всплывающие сквозь горячую белую муть фрагменты. Вот сама по себе неторопливо проплыла полная угля лопата... Николай, высунувшись по пояс за ограждение счастливчик чертов!
– что-то кричит, точнее, я догадываюсь, что он что-то кричит по его распахнутому рту, ибо ни единого звука до меня не доносится. Потом из белой мути навстречу мне выплыла полыхающая топка, и я, выронив лопату, начала бесконечное падение прямиком в гостеприимно распахнутую огненную бездну.

Потом моего лица коснулось что-то прохладное. Набегающий ветер разворошил волосы... боги, как хорошо. Вот только отчего постель кажется такой неудобной?

– Потому что вы лежите на куче угля, - раздался откуда-то справа до боли знакомый голос.
– А он не похож на горошину под двадцатью перинами!

– Рысьев!

– Он самый, - оскалился вампир, осторожно присаживаясь на кучу рядом со мной.
– Как, очнулись? То-то же. Я сразу сказал вашей спутнице, что здесь вам будет лучше всего. Чувствуете ветерок? Тридцать миль в час, как-никак.