– Если бы хозяин дал нам перекусить...

Асад говорит:

– Ишь чего захотел! А по-моему, лишь бы отогреться да немного отоспаться - и за то спасибо!

– Не уснуть на голодный желудок, - говорю я.

– Еще как усну, не добудишься!

– Ну, а если предложат, откажешься?

– Умерь аппетит, жадность к добру не приводит.

Дошли. Постучались. Хозяйка встретила очень радушно. Дала умыться, поесть. Как раз селедка-то у нее и была... С картошкой. Поели мы, чаю выдули черт знает сколько. Ну и словно вновь родились на свет. Хозяйка постелила для нас на печи. Легли мы. Я сразу уснул. Не знаю уж, сколько времени прошло, только слышу, будит меня Даглы Асад. Просыпаюсь - ничего понять не могу. А он указывает глазами на кровать. А на кровати спала дочь хозяйки, девушка лет двадцати. Одеяло с нее сползло, ноги видны... И Даглы Асад шепчет: "Погляди-ка, что за прелесть". Я говорю: "Нехорошо, Асад, спи". "Ужаленный змеей и тот уснет, а я не смогу", - отвечает он. А ведь, что ни говори, он не спал двое суток, не ел, и подумайте только, чем заинтересовался!..

Даглы Асад стал красным, как кумач.

– Ври, да не завирайся.

– Дорогой, я рассказываю только то, что было!

– Рассказывай, рассказывай, да своих слов мне не приписывай.

– Да, - продолжал Гусейн, переждав смех товарищей, - вижу я, ворочается мой друг с боку на бок, словно на угольях. Не подобает, говорю, мужчине глазеть так на дочь женщины, поделившейся с нами хлебом-солью. Ты же, говорю, хотел лишь обогреться да переночевать, а теперь смотри, как разошелся! Пусть, говорю, не пойдут тебе впрок ни селедка, ни чай, ни хлеб! И как только ты не ослепнешь!

Короче, чуть не подрались мы тогда... Наконец Даглы говорит мне: "Прошу тебя, спустись и укрой девушку, не вводи меня во грех". "А почему сам не укроешь?" - спрашиваю. "Я, - говорит он, - не властен над собой, попаду в беду". "А если на меня что-нибудь подумают?
– спрашиваю.
– Вдруг она проснется? Мать увидит? Спросит, зачем лезешь к девушке?"

Все-таки мне пришлось сойти с печки, укрыть хозяйскую дочь - только тогда мой друг успокоился...

– Послушать тебя - ты святой! А не свои ли мысли сейчас пересказываешь, а? Когда укрывал девушку, почему не зажмурился, а?

– Нельзя было!
– засмеялся Гусейн.
– Ну вот, братцы, с тех пор, как заговорят о селедке, я невольно вспоминаю этот случай.

Видя, что Даглы Асад обиделся, Сергей сказал примирительно:

– Ну, что было, то прошло.

– В молодости чего не бывает, - поддакнул кто-то.

– Ну, ладно, не сердись, - Гусейн опустил руку на плечо Асада.
– Ведь не грех иной раз и посмеяться...

– Смеялся бы над собой, - пробурчал Даглы Асад.

– Смех смехом, а соли-то нет...
– Аслан встал.

– А будет соль, мы еще чего-нибудь захотим, - заметил Гусейн. И только тогда стало ясно, для чего рассказал он историю о селедке.

– Нет, сейчас нам только соли не хватает.

– Ты этим озабочен?
– спросил Даглы Асад и ударил себя кулаком в грудь.
– Да пусть только будет жив-здоров твой дядя, и завтра же у нас будет мешок соли. Я прорвусь сквозь заслоны и сделаю, что сказал, не будь я Даглы Асад!

Аслан улыбнулся:

– Спасибо, дядюшка Даглы Асад. Однако без соли мы еще сколько-нибудь потерпим, а вот без боеприпасов нам не прожить. Если ты можешь прорваться сквозь вражеские заслоны, мы попросим тебя доставить нам ручные гранаты... А как ты на это смотришь?
– Аслан подмигнул товарищам.
– Завтра вам с Мезлумом придется заняться этим. Понимаете задачу?

– Да, - сразу посерьезнев, сказал Даглы Асад.

– Есть, товарищ командир, - ответил Мезлум. Он понял, что ему доверяют. А доверие было для него всего дороже.

Войдя в соприкосновение с противником, бригада Августа Эгона вынуждена была вести затяжные бои в невыгодных для себя условиях. Некоторые базы снабжения остались в тылу, до других, наоборот, бригада не успела добраться, и они либо оказались на территории противника, либо были отрезаны им от главных сил бригады.

Даглы Асад и Мезлум отсутствовали почти двое суток. Им удалось пройти в глухое горное село и взять спрятанные там боеприпасы.

Возвращались они под раскаты орудий. В тяжелых чувалах, навьюченных на мулов, везли ручные гранаты кустарного изготовления, напоминавшие другие гранат - сочные, воспетые поэтами плоды юга. Все же эти железные шарики, начиненные взрывчаткой, ценились дороже - их было мало, а нужда в них была особенная.

Даглы Асад и Мезлум вели мулов по еле заметной тропе. У них была, надежда прорваться к своим беспрепятственно.

И вдруг послышались шаги. Пришлось остановиться. Но навстречу вышла молоденькая, худощавая девушка, партизанская связная.

– Не ходите дальше!
– сказала она.
– Впереди фашисты!

– Как это они сюда забрались?
– удивился Мезлум.

– Разведка у них хорошо работает. Пройдут, мерзавцы, и ударят неожиданно.

– Что же делать?

– Не знаю.

Девушка, видя их колебания, посоветовала: