Шрифт:
– Где этот король?
– В Лондоне!
– Долой короля! Да здравствует свободный Триест!
– Полицай?
– насмешливо спросила Зора. Звонкий голос ее прозвучал на всю площадь.
– Для этого мы дрались? Чтобы он тут стоял? И указывал, что нам делать?
Она гневно поджала губы. Значит, чужеземцы будут помыкать гражданами Триеста? Они прибыли грабить и оскорблять нас! И это - союзники?
Увидев подбежавшего на помощь солдата, полицейский совсем обнаглел. Он попытался насильно утащить с собой старика. Но разгневанные жители не позволили сделать это.
На каждом шагу Зора убеждалась, что Триест наводнен англо-американскими войсками. Военная комендатура искала постоянные казармы для частей. На улицах шлялись пьяные джи*.
______________
* Джи.
– Так называли американских солдат.
Над портиком гостиницы "Континенталь" еще развевалось красное знамя, по фасаду пламенели революционные лозунги. "Наконец гостиница стала такой, какой должна быть", - думала Зора. Она пересекла площадь. Вот и знакомый двор, а во дворе - подвал, в котором она жила.
У ворот стояла будка, а около нее - часовой.
– Вам куда?
– спросил он.
– В подвал.
Часовой удивленно посмотрел на нее и иронически улыбнулся.
– Что с вами? По собственному желанию хотите сесть под арест?
Зора смотрела на него, ничего не понимая.
– Дорогая, тут гауптвахта, - пояснил часовой.
– Тебе ведь там нечего делать?
– Мы раньше там жили.
– Так и сказала бы. Все, кто там жил, переехали на другие квартиры... Да постой, постой, ты чья?
– Я дочь Августа Эгона.
– Августа Эгона, командира бригады? Неужели?
Зора утвердительно кивнула головой.
– Так и сказала бы. Он живет здесь, на верхнем этаже. Подожди минуточку.
Часовой позвонил куда-то. Пришел боец и повел Зору за собой. Поднимаясь по ступенькам, Зора то и дело поглядывала вниз, на двери подвала.
Боец привел Зору на верхний этаж. Она сама открыла дверь.
Август встал и молча обнял дочь.
– Ты стала совсем взрослой, дочурка!
Он ерошил ей волосы, целовал в щеки, в глаза. И плакал. А Зора не замечала этого, радостная улыбка не сходила с ее губ. Ничего, что отец постарел и сильно поменялся, ничего, что поседели волосы, что он похудел и лицо покрылось морщинами, - главное, что отец с ней и по-прежнему, как в детстве, ласково, тепло звучит его голос...
Они наперебой задавали друг другу вопросы. Зора рассказала, как была ранена, как лечили ее в итальянском партизанском госпитале... Потом она осмотрела большую, светлую комнату, подумала: "Будем жить, как настоящие люди", обрадовалась, увидев на стене портрет Ленина, нарисованный ее же рукой. Спасибо Павле - это, конечно, он сохранил портрет и передал отцу. И вещий сон понемногу сбывается...
В углу на этажерке стояли книги Маркса, Энгельса, Ленина.
– Папа, теперь такие книги всегда можно будет открыто держать?
– Думаю, их никто уж не запретит.
Дверь скрипнула и медленно приоткрылась. В комнату вошел большой пушистый кот. Это был Континент. Сначала он не узнал Зору, потом подошел к ней, ласково замяукал, стал тереться о ее ноги. Зора взяла его на руки.
– Мой красавец, умник мой, - приговаривала она, Континент, закрыв глаза, блаженно мурлыкал.
Зора задумалась, не зная, как спросить про Силу.
– Васко часто спрашивал про тебя, - сказал вдруг отец.
– Васко?
– спокойно спросила Зора. И выдала себя: - А Сила где?
Август опустил глаза, промолчал.
– Папа, где Сила, где он?
– уже не стесняясь, тормошила его девушка. Молчание отца приводило ее в ужас. Август, подняв голову, тихо ответил:
– Доченька, его брат, Анатолий, начальником штаба у нас... А Сила последнее время был моим адъютантом...
– А потом? Где он сейчас?!
– так громко закричала дочь, что отец все понял.
– Пропал без вести.
– Пропал без вести?
– девушка побледнела.
– Как это случилось, папа?
– Очень просто. Пропал, и все. Мы долго искали. Кое-кто говорил даже, что видел его в американском лагере для военнопленных. Мы отправили запросы во все лагеря, но до сих пор не получили никакого ответа. Анатолий усердно ищет его. Может быть, Сила арестован....
– За что его могли арестовать?
– чуть не плача, спросила Зора.
– За что? Кто имеет право тронуть его?
– Знай, доченька, что патриотов, сражавшихся с фашистами, здесь сегодня снова преследуют, бросают в тюрьмы, убивают из-за угла.