– Черт возьми, куда ни швырнешь голыш - в немца попадешь, - сказал Кривошлыков.

– Голышами по воронам бьют, капитан.

Нас разыскал Бранко, возбужденный, нетерпеливый:

– Едним ударом наших войница и Црвене Армийе има слободе у гради Смедерево, Пожеревац, Паланке, Релье, Хвала, лепо! А зада предстойе наш пут за Београд!{9}

– Как за Београд? Разве он уже взят у немцев?

– Не, србске "За Београд" - руском "На Белград".
– Джурович весь в жажде действий.
– Югословенске ударне дивизийе и танки Црвене Армийе на просторе. И мы, друже команданте, да участвийемо у бици за Београд!

Я осветил лучом карманного фонаря на карте ломкую полоску дороги от Релья до Смедерево.

– Здесь внезапное нападение на фашистов возможно?

– Можиче, йе! Немаци моторизация и тяжке воруженийе эвакуише на запад.

– Тогда надо срочно рвать мосты?
– воскликнул Кривошлыков.

– Мосты будут нужны нашим войскам, капитан. Сейчас главное уничтожать живую силу врага. Так, друг Джурович?

– Как да не!
– Бранко так низко склонился над картой, что целиком накрыл ее своей густой бородой.
– То есть счастье с рускими борцами нападе на фашистог, као треба уничтожате.
– Свет зарницы на мгновенье упал на его лицо. Оно было мужественным. Огромные серые глаза излучали неиссякаемую силу - щедрую и страстную.
– Смрт фашизму, живела Црвене Армийе, живела Србийа - сунчева куча!{10}

Он, показав на карте место возможной засады, так образно описал его, что я живо представил бег дороги в пространстве, зажатом обрывистыми возвышенностями, покрытыми мелколесьем и густым кустарником. Мы не мешкая выработали план операции. Отряд делится на две группы. Боевая - занимает позицию над дорогой и открывает огонь. Резервная - маскируется на противоположной стороне и по сигналу действует в зависимости от обстановки: или отвлечет на себя патрульных, или, подобрав трофеи, быстро отойдет в заранее обусловленное место - к развалинам винодельни, под которой сохранились невзорванные подвалы.

Сохраняя тишину, лавируя меж противником - порой мы явственно слышали голоса немецких солдат, - мы подкрались к дороге. Джурович, уходя с резервной группой Кривошлыкова, на прощанье обнял меня.

– Смрту не - животу да, товарищ команданте!

– После войны ждем вас в гости, в Москву.

– Москва. Велика Москва!

* * *

Мы едва поспевали за быстро и легко шагающим Душаном Стоилковичем. К рассвету успели занять позицию, скрыть ее от наблюдения даже с воздуха. Приняли сигнал Кривошлыкова: "Мы на месте".

На далеких горных скатах рассыпались золотистыми ломтиками лимона утренние лучи - начинался восход. Холодно, бойцы греют друг друга спинами многие без шинелей.

По дороге проскочила "амфибия" с сонными офицерами. Спустя минуту-другую показался гусеничный трактор с прицепом, до отказа загруженным красным кирпичом. За ним два мощных грузовика, нагруженных просмоленными шпалами. Ползли они по-черепашьи, окутывая все вокруг облаками черного вонючего дыма. Он долго не рассеивался, а когда ветер пробил окна, мы увидели вытянувшийся на дороге обоз. Усталые солдаты в незнакомой мне форме сонно подгоняли итальянских, рослых, как лошади, мулов.

– То иесть фашисты-колячи!{11} - прошептал Душан.

Обоз тянулся и тянулся, его обгоняли машины, вездеходы, мотоциклы... Охватывало беспокойство, что пролежим напрасно, а то и обнаружим себя. На той стороне я заметил Джуровича, который, приподнявшись, нетерпеливо указывал мне рукой на дорогу. Обоз шел, шел, и не было ему конца.

Еще одна машина шла на обгон обоза - семитонный "бенц", крытый брезентом. К черту! Эта наша.

– Давай, Лешка!

Сержант Прокопенко со связкой гранат подполз к самой кромке обрыва. Когда машина поравнялась с нами, он швырнул связку. Она угодила под правое переднее колесо и... и не взорвалась. Машина остановилась как вкопанная, из кабины выскочил офицер, молниеносно подхватил связку и швырнул ее на обоз. От взрыва встряхнулось все нагорье.

– Огонь!
– крикнул я и двумя очередями из автомата перекрестил кузов.

Стреляли все. Из кузова, изрешеченного пулями, вываливались солдаты и тут же падали под огнем. Но раздалась немецкая команда, и сразу же из-под машины полетели к нам пулеметные очереди.

– По пулемету, по пулемету!
– кричал я.

Пулемет умолк. И тут я увидел, как с той стороны на дорогу стремительно скатывались наши. Впереди всех, подобрав сутану, бежал Джурович, за ним Кривошлыков и группа солдат, на ходу стрелявших из винтовок. Внезапно по ним ударили пулеметной очередью... с обоза. Упал Джурович, капитан Кривошлыков распластался на булыжнике.

– По обозу!

Стрельба клокотала над дорогой и на дороге. Загорелась часть обоза. Кто-то кричал нечеловеческим голосом. Прикрывшись заградительным огнем, мы торопливо подобрали убитых и раненых. Наш поспешный отход на север обеспечивала группа автоматчиков сержанта Прокопенко.

Мы несли Кривошлыкова и Джуровича. Лавируя в узком ущелье, зигзагами тянувшемся на север - вел нас Душан, - вышли к лесной поляне. Откуда-то сорвался северный ветер с секущим осенним дождем; тяжелые черные тучи, казалось, упали нам на плечи.