Как бы это сказать - в общем, живи как живется, а на остальное -плевать... Тип, который вытаскивал меня из последней передряги, сказал, что во мне на редкость гармонично сочетаются все самые элементарные человеческие инстинкты. Верно подметил, ничего не скажешь - вот я и запомнил. Внимание, идет наш начальник. Стало быть, подъем.

Звонок перестал звенеть, и в зал вихрем ворвался доктор Фейган в развевающейся мантии. В петлице у него была орхидея.

– Доброе утро, джентльмены, - сказал доктор Фейган.

– Доброе утро, сэр, - хором откликнулись ученики. Доктор прошествовал к столу в конце зала, взял Библию и, раскрыв ее наугад, стал читать на редкость заунывным голосом про какие-то леденящие кровь ратные подвиги. Затем он ни с того ни с сего перешел на молитву, а мальчики тихо ему вторили. Мистер Прендергаст, интонации которого выдавали бывшего священника, руководил хором.

Затем доктор взглянул на исписанный листок, который держал в руке.

– Дети, - сказал он, - у меня есть для вас сообщение. Соревнования в беге по пересеченной местности на кубок Фейгана в этом году отменяются - в связи с неблагоприятными погодными условиями...

– Похоже, старик загнал кубок, - шепнул на ухо Полю Граймс.

– ...равно как и традиционный конкурс на лучшее сочинение...

– В связи с неблагоприятными погодными условиями, - пояснил Граймс.

– Мне только что прислали счет за телефон, - продолжал тем временем доктор Фейган, - из которого явствует, что за истекший квартал имело место не менее двадцати трех телефонных разговоров с Лондоном, к которым ни я, ни члены моей семьи отношения не имеют. Настоятельно прошу префектов положить этому конец, если только сами они в этом не замешаны. В противном случае хочу напомнить, что в деревне работает отделение связи, где вам будут только рады. Вот, кажется, и все. Не так ли, мистер Прендергаст?

– Сигары!
– подсказал тот театральным шепотом.

– Сигары? Ах да, конечно. Дети, к моему величайшему огорчению, я узнал, что несколько сигарных окурков было обнаружено... где, кстати сказать?

– В котельной.

– В котельной! Это форменное безобразие. Кто из вас курил сигары в котельной?

Наступила продолжительная пауза, взгляд доктора блуждал по лицам учеников.

– Хорошо, разрешаю вам подумать до обеда. Но если к обеду виновный не объявится, вся школа будет строго наказана.

– Дьявол!
– сказал Граймс.
– И дернула же меня нелегкая дать сигары Клаттербаку. Надеюсь, у паршивца хватит ума держать язык за зубами.

– Идите на уроки, - сказал доктор. Мальчики стали расходиться.

– Судя по виду, сигары самые дешевые, - грустно сказал мистер Прендергаст.
– Желтые, как солома.

– Тем хуже, - сказал доктор.
– Подумать только, мой ученик курит в котельной дешевые и желтые, как солома, сигары. Проступок, недостойный джентльмена!

Педагоги стали подниматься в классы.

– Твоя рота - вон там, - сообщил Граймс Полю.
– В одиннадцать часов отпустишь их на перемену.

– А чему мне их учить?
– забеспокоился Поль, которого внезапно охватила паника.

– Будь на то моя воля, я бы их вообще ничему не учил. А уж сегодня и подавно. Главное, чтобы тихо сидели и не баловались.

– Это как раз самое трудное, - вздохнул мистер Прендергаст. С этими словами он заковылял в свой класс в конце коридора, где его появление было встречено бурными аплодисментами. Цепенея от ужаса, Поль отправился на урок.

В классе было десять учеников, они сидели, сложив руки перед собой в радостном ожидании предстоящего.

– Доброе утро, сэр, - сказал тот, что сидел ближе всех.

– Доброе утро, - сказал Поль.

– Доброе утро, сэр, - сказал следующий.

– Доброе утро, - сказал Поль.

– Доброе утро, сэр, - сказал следующий.

– Заткнись, - сказал Поль.

Мальчик тотчас же извлек носовой платок и тихо заплакал.

– За что вы его так, сэр, - поднялся хор упреков.
– Он у нас знаете какой чувствительный! А все валлийская кровь. Валлийцы, они такие обидчивые. Пожалуйста, скажите ему "доброе утро", а то он до вечера проплачет. Утро ведь и правда доброе, сэр.

– Тихо, - рявкнул Поль, и наступило недолгое затишье.

– Прошу прощения, сэр, - прозвенел голосок. Поль обернулся и увидел серьезного мальчугана с поднятой рукой.
– Прошу прощения, сэр, но он, должно быть, накурился сигар, и теперь ему нехорошо.

– Тихо, - снова рявкнул Поль.

Все десятеро разом замолчали и молча уставились на учителя. Поль почувствовал, что безудержно краснеет под их изучающими взглядами.

– Прежде всего, - выдавил он из себя, - нам надо познакомиться. Как тебя зовут?
– обратился он к мальчику на первой парте.