Изумление его было вполне оправданным. Синяевский авторитет регулярно «подкармливал» целый ряд сотрудников правоохранительных органов, поставлявших ему взамен всевозможную полезную информацию. Прежде чем ехать в «Контрольный выстрел», Губанов переговорил с нужными людьми и получил клятвенные заверения в том, что никаких операций в этом районе правоохранительные органы в ближайшее время не планируют.

Телохранители Психоза сработали профессионально. Швырнув своего босса на пол, они прикрыли его своими телами.

— Не стрелять, — приказал им синяевский авторитет.

— Всем лежать! Не двигаться! Руки за голову! — яростно орали спецназовцы.

— Вот ведь уроды, твою мать! Такой отличный вечер испортили! — посетовал Моджахед, с неохотой укладываясь на пол.

Опыт в совокупности с интуицией подсказывал ему, что весь этот бардак отношения к ним не имеет. Очередной шмон для «галочки» — не более того. Братки Моджахеда разделяли спокойствие своего шефа.

— А знаете, как мент проверяет наличие спичек в коробке? — осведомился Винт, опускаясь на пол рядом с боссом.

— Анекдотики, значит, про нас травите! — угрожающе оскалился рослый спецназовец и, вырубив Винта ударом приклада в висок, защелкнул наручники на запястьях Моджахеда.

Вопреки ожиданиям полковника Обрыдлова операция захвата протекала на удивление гладко — даже слишком гладко.

Практически все посетители послушно лежали на полу и сопротивления правоохранительным органам не оказывали. Исключение составлял лишь тощий долговязый кавказец, орлиному носу которого вполне мог позавидовать двухголовый символ российской государственности.

Спутница «лица кавказской национальности», пышная крашеная блондинка с не правдоподобно большим бюстом, давно уже лежала под столиком.

«Жэнщин бэстолковый, что с нэй взять?» — думал Джигит, презрительно глядя на торчащие из-под стола ноги.

Пресловутая горская гордость не позволяла ему последовать примеру подружки.

— 1ы что, скотина, команды не слышал?! — рявкнул на кавказца один из спецназовцев — А ну падла, на пол! Пристрелю.

— Да ладно тэбэ, дарагой! — нараспев протянул южный гость. — что я тэбэ такого сдэлал? Зачэм так сэрдишься?

Ловко раздвинув веером пачку стодолларовых купюр, джипп — протянул ее спецназовцу.

— Вo, дебил! — восхищенно пробормотал Чупа-Чупс. — Кто ж это взятку ментам при свидетелях дает?

Словно в подтверждение его слов боец спецназа обрушил приклад автомата на ключицу кавказца. Сухо хрустнула сломанная кость. Взвыв от боли, джигит повалился на пол. Опавшими листьями закружились в воздухе вылетевшие из его руки баксы.

В отличие от привычных к подобным встряскам бандитов, избалованные спокойной и сытой «гиббонской» службой сержанты Курочкин и Швырко отреагировали на операцию захвата отнюдь не хладнокровно.

В эту Проклятую ночь все шло из рук вон плохо, вдобавок Нечистая совесть нашептывала перебравшим алкоголя сотрудникам дорожной полиции, что жуткие дьяволы в масках и с автоматами явились сюда по их душу.

Что, если это связано с трупом в коляске? Конечно же, весь бардак из-за него, из-за проклятого покойника с маникюром! Одет-то он был в милицейскую форму! Мертвый Милиционер — вот тебе и спецназ! Что теперь с ними сделают? Что скажет майор Зюзин? Не хватало еще чтобы убийство повесили на них!

— Господи, пронеси! Спаси, господи! — уткнувшись лицом в под, бормотал Федор. Из его глаз текли крупные пьяные слезы.

Макар Ц1вырко лишь горестно постанывал и мелко тряс тяжелой, как свинец, головой.

— Погодите-ка! — воскликнул Колюня Чупрун, наметанный взгляд которого различил в массе распростертых на. полу тел знакомые мундиры — Да это же инспектора гибдд! Уж не их ли был мотоцикл?

— Поднимите их на ноги! — скомандовал полковник Обрыдлов.

— Федор! Макар! — признал знакомцев Колюня, удивленно разглядывая дрожащих взъерошенных сержантов. — Это случайно не ваш мотоцикл стоит на улице?

Понурив повинные головы, «гиббоны» тоскливо молчали.

Повисшую в зале тишину нарушил мерный шаркающий звук. Колюня Чупрун обернулся и навел автомат на дверь.

Секунду спустя на пороге нарисовался низенький гномоподобный мужичок в стоптанных тапочках, старых армейских галифе и засаленной телогрейке. В длани сего странного субъекта призрачно мерцала чадящая керосиновая лампа.

Явление сторожа народу отдавало чем-то столь потусторонне-нереальным, что даже неустрашимые спецназовцы стояли молча, позабыв гаркнуть свою излюбленную команду: «на пол».