Джанинна заверила адвоката, что его будущие хлопоты будут оплачены, и Фаббрини согласился вести дело Кертнера дальше, по его словам — из симпатии к бывшему подзащитному.

До суда Фаббрини получал свидания с Кертнером часто, и это бывали свидания с глазу на глаз, а беседы — из уха в ухо. А теперь все изменилось — свидания могут проходить только при надзирателе.

Впервые Этьен очутился в комнате свиданий. Две скамьи у противоположных стен и стул для надзирателя, стоящий у третьей стены, напротив двери.

Когда Фаббрини вошел, Этьен поднялся и церемонно поблагодарил его за участие и за помощь во время следствия и суда. Этьена смущало присутствие соглядатая, грузного и сонливого надзирателя, который на жестком стуле пытался сидеть, будто развалясь в кресле. А Фаббрини относился к «третьему лишнему» точно к мебели, — сказывалась профессиональная привычка.

После дежурных вопросов о здоровье, самочувствии Фаббрини перешел к делу. Он понимает, что синьор Кертнер не может быть с ним откровенным в этих условиях, — выразительно кивнул на «третьего лишнего». Но когда Фаббрини добьется свидания с глазу на глаз, синьор Кертнер обязательно должен сообщить имя и адрес своего родственника, чтобы тому написать. Компаньон Паганьоло устранился, и нужно другое легальное лицо, которое министерство юстиции сочтет правомочным и от кого можно будет ждать всяких усилий, связанных с освобождением, — писем, денег, посылок.

Фаббрини пожаловался синьору Кертнеру: у него были крупные неприятности при добывании недостающих документов. Если верить Фаббрини, в министерстве юстиции состоялся такой разговор:

— Зачем вам эти документы? — допытывался у него какой–то столоначальник.

— Хочу добиться пересмотра дела.

— Всех материалов мы дать не можем. Много секретных.

— На секретных я не настаиваю.

— А каких документов у вас, синьор Фаббрини, нету?

— Мне нужны протоколы открытых судебных заседаний.

— Принесите и покажите все, что у вас есть на руках. Тогда я смогу решить, какие документы вам дополнительно нужны.

Фаббрини принес судебные бумаги, сдал их, а когда на следующий день явился за дополнительными материалами, ему не дали новых и не возвратили старых бумаг.

— Передавать материалы судебных процессов в Особом трибунале запрещено, — заявил столоначальник. — И вообще, синьор Фаббрини, ваша заинтересованность делом Кертнера наводит меня на грустные размышления. Вы сами не находите это подозрительным?

Фаббрини заявил, что их первое свидание после суда задержалось также и в связи с расходами на поездку в Кастельфранко. Секретарша из «Эврики» явилась к нему домой и принесла деньги. Однако Фаббрини от них отказался.

— Посудите сами, синьор Кертнер, как я могу вести дело дальше, если у меня нет от вас или от доверенного лица официального поручения? И могу ли я взять у той синьорины деньги на поездку сюда? Так можно легко вызвать кривотолки и подозрение тайной полиции! Из тех же соображений я не вправе ехать сюда на свои средства. Не забывайте, я защищал вас только по назначению коллегии адвокатов в Милане! Как мне было уехать сюда, в Кастельфранко? Потребовал от властей, чтобы мне выдали служебный железнодорожный билет. И вот только на днях получил его в министерстве юстиции.

Фаббрини показал служебный билет, потом хлопнул себя по лбу, ругнул за забывчивость, полез в объемистый портфель с раздувшимися боками и достал оттуда какие–то бумаги конторы «Эврика». То были счета и векселя ко взысканию, Кертнеру надлежало их подписать.

— Текущий счет в «Банко ди Рома» и счет в сберегательной кассе Ломбардии теперь в единоличном распоряжении вашего компаньона. Но я рассчитываю взыскать деньги с дебиторов фирмы, — ободряюще сказал Фаббрини. — Полагаю, половина тех денег будет вашей… Есть у вас деньги сейчас?

— Осталось двести лир. Если питаться очень скромно и расходовать пять лир в день, можно растянуть деньги недель на пять. Тем более, почтовых расходов у меня не предвидится.

Кертнер пошутил, что тюрьма принесла с собой не только ограничения, но и преимущества. Например, он пользуется привилегией и посылает письма бесплатно. Такого права нет даже у депутатов английского парламента! Таким правом пользуются только члены конгресса Соединенных Штатов Америки: им достаточно поставить свою подпись на конверте вместо почтовой марки.

Фаббрини снова напомнил, что у него нет на руках копии приговора, ее отказались выдать — требуется официальная доверенность лица, кровно заинтересованного в судьбе подзащитного. Кто даст подобную доверенность?

Точно так же ему необходимо иметь доверенность близких родственников для устройства финансовых дел подзащитного. Пришлось по этому поводу вступить в спор с одним влиятельным лицом в министерстве юстиции. Хоть он там и большая шишка, но Фаббрини не побоялся с ним спорить на равных. Оказалось, они когда–то учились вместе в гимназии в параллельных классах. Не виделись много лет, чуть ли не со школьной скамьи. Начались чувствительные воспоминания, оба долго и мечтательно смотрели в окно на набережную Тибра. Но как только воспоминания иссякли, влиятельное лицо снова взяло в разговоре сухой тон и заупрямилось: