И спросила у Аннушки:

– А погладить можно?

– Погладь, - сказала Аннушка.
– Это наш Рыжик.

Таня погладила бычку широкий лоб, почесала за ушками и за рожками... А бычок всё тянулся к ней и ловил языком Танину руку.

Алёнка тоже подошла к бычку.

– А он не бодается?

Аннушка засмеялась:

– А чем ему бодаться? Рога-то у него где? Ещё не выросли!

Алёнка смотрела на белоногого Рыжика. А в это время к ней подошла пёстрая тёлочка да как лизнёт ей ухо своим шершавым языком!

Алёнка вскрикнула:

– Ай!

И схватилась за ухо.

Аннушка засмеялась:

– Это тебе Майка хотела что-то на ушко пошептать, а ты испугалась!

– Девчонки всех боятся, - сказал Дёмушка.

– А ты-то храбрый!
– сказала Таня.
– Что лягушку поймал, то и не боится ничего!

– Ай!
– опять вскрикнула Алёнка и схватилась за щеку: Майка опять ухитрилась её лизнуть.

– Ну, полюбилась ты нашей ярославочке, - сказала Аннушка.
– Вишь, как тебя целует!

– Ах ты лизунья!
– сказала Таня и погладила Майкину нежную мордочку.

А Майка и Таню лизнула, да прямо в нос!

– О-ёй!
– засмеялась Таня.
– Язык-то, как тёрка!

А потом спросила у Аннушки:

– А почему ты её Ярославочкой зовёшь? Она ведь Майка!

– Имя её Майка, - сказала Аннушка, - а ярославочка потому, что она ярославской породы. Это очень хорошая порода: ярославские коровы много молока дают. Нам из совхоза трёх коров-ярославок дали, а теперь будем своих разводить. Это вот Нарядкина дочка. А Нарядка у нас видела какая?

– Видела, - сказала Таня, - большущая! И Майка такая будет?

– Конечно, будет.

Таня ещё раз погладила тёлочку:

– Ух ты моя миленькая!

Маленькие телята паслись, играли и жевали травку на тихой солнечной лужайке. Вдруг раздался звонкий, заливистый лай, и вдали показался Снежок. Крота он так и не поймал, только всю морду в земле испачкал. А когда поднял голову и увидел, что ребятишек нет, то громко залаял и побежал их догонять.

– Тише! Тише, Снежок!
– ещё издали закричала на него Таня.

И обе телятницы тоже закричали на него и замахали руками:

– Пошёл! Пошёл отсюда!

– Цыц, негодный! Куда несёшься?!

Но Снежок не слушал никаких криков и окриков. Он обрадовался, что догнал ребятишек. С лаем влетел в стадо и начал бегать за телятами. Тут и пошла кутерьма! Телята бросились в разные стороны, подняв хвосты, телятницы бегали за ними, кричали на Снежка, бранили его... А Снежку всё это было очень интересно, и он бегал ещё веселее и ещё задорнее лаял...

Таня помогала телятницам собирать телячье стадо, бежала то за одним телёнком, то за другим. Дёмушка тоже помогал.

А Алёнка прижимала к щекам ладони и повторяла:

– Ой, что натворил! Ой, теперь нам от Аннушки достанется!

И, не выдержав, побежала по бережку подальше и от стада, и от Снежка, и от Аннушки.

Наконец телятница Груша крикнула Тане:

– Танюшка, уходи отсюда, тогда и пёс за тобой убежит! А так его ни за что не выгонишь!

– Снежок! Снежок!
– позвала Таня и пошла из стада.
– Снежок, я ухожу!

– Мы уходим!
– сказал и Дёмушка и пошёл вслед за Таней.

Тогда и Снежок побежал за ними.

Алёнка поджидала их под пригорком у большой ветлы.

– Вот не брать бы их!
– сердито сказала Алёнка.
– Всегда что-нибудь натворят!

– Кого не брать?
– спросила Таня.

– Кого? Снежка бы не брать и Дёмку не брать бы!.. Всегда увяжутся не отгонишь!

– "Дёмку"!
– обиделся Дёмушка.
– А я-то что? Я тоже лаял, что ли? Снежок лаял, а Дёмку не брать!..

Таня шла и бранила Снежка:

– Зачем ты телят гонял, а? Ты зачем их пугал, а? Хворостиной бы тебя хорошенько!

А сзади на лужке ещё долго слышались голоса телятниц, которые собирали своё неразумное стадо.

МОЖЕТ БЫТЬ, ЭТО МОРЕ?

Дальше идти стало труднее. Дорогу загородило болотце. В зелёной низинке стояли неподвижные светлые лужи, в которых лягушки пели и рокотали свои весенние песни.

– Ноги вязнут, - сказала Алёнка.
– Может, тут ещё и пиявки есть!

– Мало ли что пиявки!
– сказала Таня.
– А как же теперь?

Алёнка остановилась, поглядела на Таню:

– Может... обратно?