– У меня нет времени, Эгин, а потому придется расправляться с твоими заблуждениями, которые стали чересчур опасны для меня. Причем расправляться с ними будем быстро. Либо ты отзываешь Ищейку немедленно, либо Овель умрет на твоих глазах. Достаточно быстро, чтобы зрелище это не успело вам наскучить, и в то же время достаточно медленно, чтобы оно запомнилось тебе на все твое проклятое посмертие, о котором я уж успею позаботиться вполне особым образом. Правда, Овель?

Как это ни странно, но слова гнорра не вызвали в Эгине никаких чувств кроме легкого удивления. Удивления по поводу того, с какой легкостью и непоследовательностью Норо переходит в разговоре с ним с "ты" на "вы" и обратно.

Норо подошел к жертве и нежно положил ладонь на ее оголенное стараниями караульных плечо. Словно бы любящий отец на сватовстве дочери.

Шантажировать офицеров Свода в подавляющем большинстве случаев невозможно, ибо офицеры никогда не имеют родственников, почти никогда - истинно близких любовных привязанностей, им запрещено иметь детей и жениться до отставки. Подумаешь, Овель! Да как этот Норо пронюхал, что она значит сейчас для него больше, чем весь остальной мир? И Эгин, решив для начала испробовать классический ход, ответил:

– Эта женщина ничего не значит в моей жизни. Ты можешь зарезать ее как барана. Можешь справить нужду ей на грудь. Можешь вступить с ней в связь у меня на глазах. Это оставит меня равнодушным и ничего не добавит к тому, что я уже сказал.

Но играть по нотам, написанным для офицеров Свода, с гнорром все того же Свода, затея глупая. Норо не поверил ни одному слову, сказанному Эгином. Зато Овель, проявившая редкую для себя твердость духа и не уронившая даже украдкой ни одной слезинки, начала тихо плакать и шморгать носом. Даже если бы гнорр поверил Эгину сразу, после вот таких слез Овель он бы наверняка пересмотрел свои взгляды.

– Отзывай Скорпиона, дружок, - подытожил Норо.

Он театрально развел руками, - мол, что ж я могу поделать, раз ты такой упрямый осел, - и снова извлек из ножен кинжал, которым только что отсек каштановую прядь своей жертвы.

"Снова "дружок"! Что они все заладили - "дружок", "дружок"!" - Эгин был в отчаянии, но все же постарался принять самый безучастный вид. И не закрыть глаза.

x 12 x

"И все-таки, Лагха был прав. Был тысячу раз прав, хуммеров выкормыш! Я встретил в Пиннарине Овель. Правда, сидящую в пыточном кресле. Уж лучше бы я вообще не встречал ее", - бился в тихой истерике Эгин, когда Норо сделал крохотный надрез под щиколоткой Овель.

Кровь не замедлила явиться. Она стала наполнять туфлю, а когда пошла через край, Норо сделал еще один надрез - но уже на другой ноге.

– Поверь, Эгин, это самое безболезненное для нее средство побороть твое ослиное упорство. Есть средства и похуже, разглагольствовал Норо, как будто бы разговор шел за чашкой подогретого аютского.
– Я буду вскрывать ее вены одну за другой. Не слишком быстро, ибо каждому ослу должно быть дано время на то, чтобы сосредоточиться. Но и не слишком медленно, потому что я не ослиный пастырь. Ты меня слышишь, Эгин?

Эгин не отвечал. Его немного тошнило и это было лучшим доказательством в пользу того, что средства Норо приносят свои плоды.

Эгин, давно забывший о брезгливости, Эгин, проливший в своей жизни если не реку, то уж по крайней мере ручей этой солоноватой алой жидкости, был в смятении, и причиной этому служили две красных ниточки, струящиеся по пяткам девушки с каштановыми волосами и заплаканными глазами обиженной аристократки. Эгин, рах-саванн Опоры Вещей, не ведавший ни жалости, ни гадливости, теперь был бледен. Холодный пот выступил на его лбу. А зрачки схлопнулись в две отчаянные точки.

– Отзывай Скорпиона, - повторил Норо окс Шин, держа Овель за запястья.

– Прекрати, Норо, я не лгу тебе, прекрати мучить ее, я ничего не могут поделать с этой тварью, - тяжело дыша, говорил Эгин.
– Я даже не аррум. Я не прошел Второго Посвящения. Я просто тупой варанский солдафон, ставший орудием сил, которым не знаю ни имен, ни назначения.

– Гм...
– Норо сделал надрез на запястье Овель. Не настолько большой, чтобы кровь хлестала невосстановимо и неостановимо, но и не настолько маленький, чтобы она сочилась крохотными каплями. И еще один ручеек стал низвергаться вниз с высоты подлокотников пыточного кресла.

– Ты не аррум, это правда. Но у меня есть для тебя хорошее предложение. Если ты сейчас отзовешь Ищейку, я произведу тебя в пар-арценцы. Я не шучу. Из-за мятежа Дотанагелы и измены людей Лагхи Коалары, в Своде почти не осталось сильных. А ты крепок, Эгин, ты мог бы занять пустой кабинет пар-арценца Опоры Вещей.

"Не мечом, так хреном!" - подумал Эгин, откидываясь назад, на резную спинку кресла "для гостей", которое даже при полном отсутствии специальных приспособлений в присутствии Норо легко обращалось в кресло для пыток.