– Стоп! Да выключи ты эту бандуру!
– рванулся к Ерофею Иволгин.

Ерофей послушно щелкнул клавишей. Наступила тишина.

– Добрый вечер...

И хотя прозвучало приветствие тихо и неуверенно, все, находившиеся в комнате, вздрогнули и обернулись. На пороге стоял Саша Костиков, полностью одетый - вплоть до теплой дубленки, шапки и коротких, зимних сапог. Иволгин, скорчив кислую мину, закатил глаза и сквозь стиснутые зубы с ожесточением процедил:

– Госс-споди, помоги мне...
– И, обращаясь к подчиненному, еле сдерживая ярость, добавил: - Ты бы еще усы с бородой нацепил и тулуп, Дед Мороз недоделанный!

– Товарищ майор...
– начал оправдываться тот, но его перебил Ерофей.

– Ты, Петр Андреич, не кори мужика, - он посмотрел на Иволгина кротко и виновато: - Эт я маленько дозу не рассчитал. Попервой его чаем сморил, а опосля гляделками в душу уперся...

– Какую дозу?!! Какие гляделки?!!
– взбеленился майор.
– Вы, что, все с ума посходили?!!

Он колобком подкатился к Костикову и, сверля глазами, зловеще потребовал:

– Отвечай, я тебя куда послал? А ты что?! Шапку сними, когда в помещении находишься!
– рявкнул красный от гнева Иволгин.

– Петр Андреич, не шуми. Супружницу мою разбудишь, - охладил его пыл Ерофей. Он понимал, что гнев Иволгина вызван, отнюдь, не появлением сотрудника, а только что прослушанной записью.
– Сказано: не виновен парень, - как отрубил Ерофей.
– Мои штучки, знахарские. Отколь мне знать было, что вы не лихие люди, а жанда... егеря, одним словом. Я потому Амура с Удой и выслал на разведку. У их нюх почище человечьего будет - лихих людей от хороших враз отличат.

– Так это они за нами в лесу следили?
– передернул плечами Игорь Приходько.

Ерофей кивнул. Иволгин немного отошел и хмуро бросил в нерешительности переминавшемуся с ноги на ногу Костикову:

– Чего стоишь? Раздевайся... раз в гости пришел.
– Он посмотрел на Ерофея и, кивнув в сторону магнитофона, спросил: - Откуда у тебя, Данилыч, это гав... кассета?

– Наталья Артемьева привезла, - спокойно ответил тот.

– Наталья? Артемьева?
– майор бросил быстрый взгляд на Добровольского.

– Родственница Георгия Степановича?
– недоверчиво поинтересовался Алексей.

– Племянница, - казалось, Ерофей ничуть не смущен их интересом.

– Постойте...
– Иволгин изумленно уставился на Ерофея: - Вы хотите сказать, что Наталья... не дочь Родионова?!!

– Ее отцом был брат Георгия - Олег Артемьев, - ответил, тяжело опускаясь на лавку, Ерофей.
– Дале слушать будете?
– хмуро глянул он из-под насупленных бровей.

Иволгин не знал, как ему поступить. На пленке он отчетливо распознал голос Багрова. С одной стороны, не терпелось прослушать пленку до конца, с другой... "на конце" могло быть такое, отчего впору не только с "еполетами" можно расстаться, но и при "благоприятном" стечении обстоятельств - с жизнью. За себя лично майор не переживал, но втягивать в это дело ребят было опасно.

– Как ей удалось сделать запись?
– спросил Петр Андреевич.

– Она попервой-то чуток не в себе была.
– Ерофей сделал красноречивый жест.
– Да покуда дружок родионовский приехал, отошла малость и решила отчиму отомстить за смерть матери.
– Он покачал головой и вздохнул: Испокон века нашим детям на роду написано за грехи тяжкие отцов да матерей расплачиваться.
– Ерофей помолчал и продолжал: - Я тебя, Петр Андреич, понимаю. На душе завсегда муторно, коли свои предают, да в спину нож всаживают. Но уж больно дело тут страшное закручивается, поверь мне.

– Ладно, - махнул рукой Иволгин, - включай. Послушаем, что там за страсти.

"... ты увяз в этом деле по самую макушку. Опомнись, Дима!

– Я вызвал тебя не для того, чтобы выслушивать проповеди. Ты в этом деле тоже увяз. Но ты не знаешь главного: сколько еще людей, больших людей, в нем увязло. Я - слишком мелкая сошка, чтобы отдавать приказ о ликвидации таких, как Свиридов и Франк... Миша, неужели ты до сих пор не понял, какие деньги на кону?!! Или ты хочешь стать следующим после Франка?!

– Ты мне угрожаешь?! Мне? Полковнику милиции, заместителю начальника горотдела?!"

Слушая запись, Иволгин исподтишка и незаметно бросал взгляды на оперативников, пытаясь угадать их реакцию. На пленке как раз воспроизводилась та часть разговора, где речь шла о назначении Багрова начальником горотдела, как об уже , практически, свершившемся факте.

Самый молодой и неопытный в их группе Игорь Приходько сидел, приоткрыв рот, с жадностью ловя каждое слово. Глаза его азартно блестели, по щекам разлился румянец. В руках он держал кусочек хлеба, неосознанными, быстрыми движениями то разминая его в лепешку, то скатывая в шарик. Он походил на ребенка, впервые допущенного в серьезную, взрослую компанию и всеми силами пытающегося проникнуьтся ее проблемами и заботами, несмотря на то, что до конца еще не понял их