На мониторе с готовностью выскочила надпись: «Возобновить инвентаризацию?»

– Нет. Сообщить текущие координаты Трубы относительно… меня.

«2 метра 22 сантиметра на юго-юго-восток. Теперь-то можно возобновить?»

– Что? – закричал Гаттер, озираясь по сторонам. – Два метра? Но это же… Не сойти мне с этого места!

– Спокойно, – приказал Сен, – не сходи с этого места. Мергиона, компас! Амели, рулетку!

«Так я продолжу? – поинтересовался магутор. – Молчание есть знак согласия. Процесс возобновлен. Инвентаризация выполнена на 2 %».

Прибор-самодур слегка приукрасил реальность: в комнате царило не молчание, а чехарда и чертыхание. Не вовремя разбуженный Филимон пересекал комнату по неправильной диагонали, гоняясь за тенью Смайлика, который гонялся за тенью Филимона. Компас и рулетка были найдены, утеряны и опять найдены, юго-юго-восточное, юго-восточное, южное и восточное направления относительно Гаттера расчищены от хлама, а сам Гаттер – этим хламом завален. Потом пришлось расчищать Гаттера, выяснять, какого черта он сошел, то есть упал с этого места, возвращать Гаттера на исходную позицию…

Магутор довел уровень инвентаризации до 17 %, когда удалось выяснить – Труба Мордевольта располагается внутри стены.

– Она там замурована! – радостно воскликнула Амели.

Еще две минуты работы молотком, пятками Пейджер и французским заклинанием Тре-буш-етт опровергли выдвинутую гипотезу: в стену оказались замурованы только кирпичи и цемент.

У Мергионы не осталось сил даже обругать магутор.

– Амели, – сказала она, закрывая глаза. – Будь чудесным другом, перенеси меня в мою кровать.

Когда девчонки ушли – точнее, ушла Амели, а Мерги улетела вслед за ней в пухлом облаке заклинания Все-дело-в-волшебных-пузырьках – Сен и Порри синхронно повернули головы к магутору.

«Прервать инвентаризацию?» – тут же появилось на мониторе.

– Я тебе прерву, – мрачно сказал Гаттер. – Я тебе так прерву… Какое-то это утро и впрямь мудреное. Я уже ничего не понимаю. Почему Трубы не оказалось там, куда указало Абсолютное Знание? Сен, ты понимаешь? Это ведь невозможно!

– Очень даже возможно. Просто масса возможностей. Ты сошел с места, и мы неточно вернули тебя на исходную позицию. Компас испортился, и мы сломали не ту стену. Магутор указал расстояние относительно твоего положения в прошлом или в будущем. Пока мы искали рулетку и расчищали пространство, положение Трубы относительно центра Вселенной изменилось… так, кому я это объясняю?

Порри не ответил – по уважительной причине. Он уже спал.

«Мудро, – одобрил Сен. – Давай-ка и я…»

– Я же говорил! Ни дня без подвига.

Из коридора в пролом заглядывали Бальбо и Торшер. Сен застонал и упал в кровать.

– Видишь, как Великий Герой расправился с Темными Силами, что решили напасть изнутри стены? От них просто ничего не осталось, только пыль и штукатурка!

– Стер в пыль негодяев Великий Герой! – воскликнул Торшер. – Лишь только осколки остались горой!

– Лучше что-нибудь вроде «Не дал спуску им, истребил, он такой»…

– Причем истребил одной левой рукой! – подхватил Торшер. – Останется слава о Сене в веках, не знает он слов «отступленье» и «страх», зловещие планы рассыпались в прах, пускай затаились злодеи в стенах…

«Но нет недостатка у нас в дураках», – подумал Аесли, пряча голову под подушку. Приглушенное поэтическое бормотание перестало раздражать, а наоборот, начало убаюкивать.

– Забились убийцы в цементный раствор, сжимая в зубах ятаган и топор…

«Сейчас захраплю, – лениво проползла мысль, – вот и весь разговор…»

– Грандиозно, – донесся голос Бальбо, когда Торшер завершил волнующую историю о наивных злоумышленниках, замуровавших себя в стене с целью нападения на Великого Героя. – Но послушай, Сен… Мне неловко тебе об этом говорить, но ты уже столько подвигов совершил при помощи грубой физической силы! Хочуг голыми руками раскидал, бронированные шары перебил, налетчиков с автоматами разогнал, умертвия одним взглядом в камень обратил… Ты не мог бы для разнообразия совершить что-нибудь… э-э-э… интеллектуальное?

Аесли сел и посмотрел на летописцев. Потом швырнул подушкой в Бальбо. Подушка ударилась о Торшер.

– Всего один умственный подвиг! – поспешно сказал Рюкзачини. – А потом все, как раньше – круши, громи, изничтожай! Я ведь только о читателе забочусь!

– Читатель будет восхищен, – согласился Торшер, – когда поймет, что ты умен.

Сен подумал, что убить-то он их убьет, но и сам погибнет от истощения. Поэтому он нашарил в груде вещей рядом с кроватью что-то мягкое и накрыл им ухо. Мягкое оказалось теплым, заурчало и выпустило маленькие коготки.