Когда обвинитель добрался до организации на острове Пасхи курорта для каменных философов и приступил к описанию того, как они там торчали в золотое время, судья сломался.

– Э-э-э, – сказал он. – Возможно, защита сочтет уместным сначала заслушать… э-э-э… последние по времени факты? Все-таки Каменный век имеет… э-э-э… несколько отдаленное отношение к делу.

– А что так? – Аесли сдержал улыбку. – Разве продолжительность жизни каменных философов не позволяет…

– Да продолжительность-то позволяет… – судья немного помялся[49]. – Нам бы до рассвета закончить. Мы с рассветом в каменных истуканов превращаемся.

– А! – догадался Аесли. – Это из-за того, что восходит солнце?

– Это из-за того, что приезжают туристы.

– Защита не возражает, – сказал Сен, посмотрел на небо и увидел, как белый диск Луны прочертил тяжело груженый Летучий Горландец.

Сен невольно посочувствовал пассажирам и на всякий случай дал себе слово, что больше никогда, никогда в жизни…

Млечный путь над Ла-Маншем

– Никогда! Никогда в жизни я больше не сяду в это такси! А-а-а!

Узнав, что детей подвозил Горландец, спасатели без лишних слов набились в повозку и приказали скорей ехать. И вот уже битый час в ушах свистел ветер, сбоку похрапывал Бальбо, впереди фыркали призрачные лошадиные силы, внизу изредка мелькали огоньки – и все это в пугающей тишине, нарушаемой только свистом в ушах, похрапыванием Бальбо, фырканьем призрачных лошадиных сил и мельканием огоньков внизу.

Словом, в том, что Асс разволновался, не было ничего удивительного. Удивительно другое: как пришедший в волнение Фантом ухитрился упасть с повозки всего дважды?

И хотя Лужж всякий раз успевал выручательным заклинанием Держи-руку-дурак! подхватить младшего следователя, после второго спасения Асса усадили между Браунингом и Харлеем, а его место на бортике занял бравый Клинч.

– И как вам это нравится? – тут же пожаловался младший следователь старшему.

– Должен признать, что мне это не очень нравится, – сказал Браунинг.

– Вот! Вы тут единственный умный человек. Сделав это самокритичное заявление, Фантом повозился, устраиваясь поудобней, и спросил:

– А что вам больше всего не нравится? Лично мне…

– Мне не нравится наш водитель. Вы видите у него синяки, шрамы, переломы рук или ног?

– Пока не вижу, – проворчал Клинч. – Но это легко исправить.

– А ведь совсем недавно он точно так же вез Мергиону Пейджер.

Минута тишины, нарушаемой только свистом, похрапыванием, фырканьем и мельканием. Ну и еще звуками шевелящихся мозговых извилин пассажиров, пытающихся объяснить необъяснимое.

– Может, они спали в дороге? – предположил Харлей.

– Не, не спали, – охотно вступил в беседу возница. – Галдели, почти как вы. Но я их быстро довез. Можно сказать, мигом домчал. Штук за сто.

– Сто штук – это сколько в милях?

– Не знаю, спидометр у меня давно ляснулся, я уж приспособился все по счетчику мерить. Не точно, конечно. Ежели клиент щедрый или, скажем, с дамой, то дорога на пару косых длиннее, если зажимистый…

– Сто штук – это сколько в часах?

– Да минут пятнадцать, не больше, я ж им ни одного анекдота не успел рассказать. У меня тут часы сломались, так я…

– Значит, – не давал себя сбить Браунинг, – мы уже пролетели то место, где выходили дети?

– Может, и пролетели, – легкомысленно ответил Горландец. – А может, вообще в другую сторону движемся. Я почем знаю? Мне сказали «Езжай скорей», я и еду.

– То есть вы не поехали туда, куда отвозили детей?

– А что, вам туда надо? Ну так бы и сказали сразу, я бы вас туда сразу… А как проехать, знаете?

– Я все понял! – завопил сзади Асс. – Это саботаж! Будете отвечать по всей строгости закона, подзаконных актов и постановлений правительства! Сажай телегу на землю быстро!

– Не могу! – ухмыльнулся Горландец. – И хотел бы – да не могу. Под нами – так называемый Ла-Манш. Если верить несохранившимся источникам, этот проход между Британскими островами и Европой был проделан в третичном периоде по замыслу неизвестного ландшафтного архитектора…

– Не надо экскурсий, – с предельной вежливостью произнес Лужж. – Пожалуйста. Просто вернитесь в исходную точку.

– Желание клиента – мое желание! Все пристегнулись? Держитесь крепче, выполняю «бочку». Оп-ля! Обратите внимание: прямо под нами находится так называемый Млечный путь, изготовленный по заказу…

Миллениумный

Гаттер, Пейджер и Пулен атаковали постового философа по всем правилам, то есть строго по очереди: Амели, Порри, Мерги, Мерги, Мерги, Мерги, Мерги, Порри, Амели, Мерги…

– Нам бы внутрь попасть. На минуточку!

– Как же вы внутрь попадете?

– Вот вы встанете – мы внутрь и проскочим.

– Как же я встану? Я на посту.

– А на посту сидеть нельзя! Я все уставы прочитала, там ясно написано: «Часовой не имеет права сидеть, лежать…»

– Я не часовой. Я Миллениумный.