– Он обвинит в этом одного из моих младших братьев.

Она не смогла скрыть улыбку.

– Я не думала, что вы способны на такую нехорошую уловку, - произнесла она.

– Не думали?

Она потрясла головой.

– Мое мнение о вас снова упало еще ниже.

– Ох, - он обвиняющее потряс пальцем в её сторону, - Предполагается, что вы должны себя хорошо вести.

Кэйт оглянулась.

– Это ведь не считается, когда меня никто не может слышать, верно?

– Я могу вас слышать.

– Вы, безусловно, не в счет.

Он склонил голову в её сторону.

– Я думал, я единственный, кого вы должны учитывать в ваших расчетах.

Кэйт промолчала, не желая встречаться с ним взглядом. Всякий раз, когда она позволяла себе погружаться в бархатную глубину его глазах, ноги у нее становились ватными, и живот начинал себя как-то странно вести.

– Мисс Шеффилд?
– тихо проговорил он.

Она подняла глаза. Большая ошибка. Внизу живота снова разлилось странное тепло.

– Почему вы искали меня?
– спросила она.

Энтони выпрямился.

– Я не искал вас. Я был так же удивлен, увидев вас здесь, как и вы.

Хотя, подумал он язвительно, нечему тут удивляться. Он должен был догадаться, что у матери на уме, когда она спросила его, куда он идет. Она, фактически, направила его сюда, в эти цветочные сады. Но как же она смогла устроить его встречу с неправильной мисс Шеффилд? К тому же, она бы явно предпочла не Кэйт, а Эдвину видеть в качестве своей невестки.

– Но теперь, когда я нашел вас, - произнес он, - Я бы хотел кое-что вам сказать.

– Кое-что, что вы еще не сказали?
– язвительно прокомментировала она, - Я и думать не могла.

Он проигнорировал её насмешку.

– Я хотел бы принести вам свои извинения.

Это привлекло её внимание. Глаза её удивленно расширились, а губы открылись.

– Прошу прощения?!

Энтони подумал, что голос её в этот момент, похож на кваканье лягушки.

– Я должен принести мои извинения за свое поведения прошлой ночью, - сказал он, - Я вел себя с вами непозволительно грубо.

– Вы извиняетесь за свой поцелуй?
– спросила она, выглядя довольно ошеломленной.

Поцелуй? Он не собирался извиняться за поцелуй. Он никогда прежде не извинялся за поцелуй и не целовал ту, перед которой собирался извиняться.

– Да, - солгал он, - за поцелуй. И за остальное тоже.

– Понимаю, - пробормотала она, - Я думала, повесы не извиняются за это.

Он непроизвольно сжал руку в кулак. Проклятье, как же раздражала его эта её дурная привычка преждевременно делать заключения о нем.

– Повеса тоже извиняется, - грубо отрезал он.

Она глубоко вздохнула, затем сделала продолжительный выдох.

– Что ж, тогда я принимаю ваши извинения.

– Превосходно, - произнес он, улыбаясь её улыбкой победителя, - Могу ли я проводить вас до дома?

Она кивнула.

– Но не думайте, что из-за этого я внезапно изменю свое мнения об отношениях между вами и Эдвиной.

– Я никогда не считал, что ваше мнение можно так легко поколебать, - ответил он, весьма честно.

Она повернулась к нему, и посмотрела ему в глаза.

– Факт, остается фактом, вы поцеловали меня!
– прямо сказала она.

– И вы поцеловали меня, - он не мог не поддеть её.

Её щеки покраснели.

– Факт, остается фактом, - решительно повторила она, - Это произошло. Притом, что вы собираетесь жениться на Эдвине, я не рассматриваю сейчас вашу репутацию, хотя не считаю её несущественной.

– Нет, - перебил он её, - Я и не думал, что вы посчитаете мою репутацию несущественной.

Она пристально посмотрела на него.

– Независимо от вашей репутации, я не хочу, чтобы между нами что-то было. Однажды кое-что уже случилось, и вы не можете это исправить.

Дьявол заговорил в Энтони.

– Это?
– растягивая слова, проговорил он.

Он хотел, чтобы она произнесла слово “поцелуй”. Но сжалился над ней и не стал продолжать. Кроме того, поцелуй так и останется между ними.

Даже сейчас, с её покрасневшими щеками и губами, вытянутыми в линию, он задавался вопросом, что он почувствует, если сейчас схватит её и попробует своим языком на вкус нежную мягкость её рта.