Шрифт:
Король спешился у плотного ряда гномов и передал повод Грома Бальсару — конь никого больше не подпускал, кроме мага и Клонмела. Довер принял поводья лошадей Клонмела и Индура. Всё оговорено заранее, и каждый знает, что ему делать. Лошадей уводят в тыл, к коноводам Королевской сотни. Индур пробирается между солдатами — у него в бою своё место. Там, в тылу, за помостом для лучников, установлена вышка для короля — на случай, если понадобится руководить боем, а не только «шашкой махать» (конечно же. слова Капы). Пока на башню взбирается только Индур, личный сигнальщик Василия, и выбивает барабанную дробь: «К бою — готовсь! К бою — готовсь!»
Сигнал Индура подхватили все барабаны королевской армии. Когда отгремела команда, отданная барабанщиками, над полем боя зависла тишина.
А, там, на дальнем краю широкого поля, почти не тревожа этой тишины, перестраивалась к бою армия Разрушителя.
Наместник пришёл за Короной.
Василий с опаской наблюдал за перемещениями вражеских солдат на дальнем краю поля. Ощущения оказались совершенно незнакомыми королю. Чудилось, что вся масса врагов там, вдали, шевелится, движется только с одной-единственной целью — наброситься на него, на Василия. Наброситься, чтобы растоптать, раздавить, разорвать — именно его, и никого — другого. Проклюнулось чувство брошенности, беззащитности, и король, не удержавшись, завертел головой — убедиться, что он — не один.
Справа стоял Эрин. Спокойный, невозмутимый, монументальный в упаковке доспехов. Скала — не гном. Лицо генерала, скрытое забралом шлема, наверняка, выглядело таким же неколебимым, вытесанным из гранита, и только лёгкое шевеление — от незаметного почти дыхания — отдельных волосков не скрытой забралом бороды, доказывало, что железо скрывает не камень, а живое существо.
За Эрином, чуть правее, виделась ещё одна, такая же монументальная, закрытая кирасой гномья грудь. Дальше — ещё одна. И ещё. И ещё… Слева от короля — тоже длинный гномий ряд. Василию полегчало. Уф, не один…
Оглянувшись, король встретился взглядом с Клонмелом. Сержант забрала ещё не опустил, и Василий удивился, увидев, что тот — улыбается.
«— Вам, мужикам, лишь бы подраться, — тут же отозвалась королю Капа, не упуская случая подбодрить монарха. — Хлебом вас не корми — дай кому-нить в зубы заехать…»
Построением центра командовал Эрин, и по его предложению стражей поставили вторым рядом.
— Вы ростом повыше, и руки у вас длиннее. Вам — верхние удары отражать: всё моим гномам защищаться легче…
Смысл в предложении генерала был, и потому построились по его слову. Что же касается рядов, то правильность их долго поддерживать всё равно не удастся — сражение, всяко, перемешает — вот Клонмел спорить и не стал. Главная задача Королевской сотни — безопасность короля. Пусть только лысые добегут, шагнуть вперёд и закрыть Седобородого собой — не проблема. Уверен был в себе Клонмел, не сомневался, что — справится.
Опаска растаяла, будто — и не было, и за врагами Василий смотрел теперь с интересом. Что задумал наместник? Для чего строит своих солдат именно так, а не как-то иначе? Почему конницу перемещает с фланга на фланг? Никак не выберет тактики боя?
Табун выравнивался в центре вражеской армии. Королю он казался единым организмом.
«— Единый организм и есть, сир. Команды-то из одного центра им всем отдают. Но Безликого я не вижу. Где, хоть, его искать?»
«— Не знаю, Капа. В табуне, наверное. Среди лысых…»
Убогости одеяний пустоголовых, их измождённости, за дальностью, без помощи Капы было не разглядеть («- Всегда пожалуйста, сир!»). Потому, наверное, чёткость и единовременность передвижений лысых отдавала красотой хорошо отлаженного механизма. Завораживала, если можно так сказать про одновременное и совершенно одинаковое движение тысяч ног или рук табуна. Нормальных солдат, сколько не муштруй, а такой слаженности от них не добьёшься.
При каждом движении или повороте лысых одинаково отсвечивали бликами полоски стали — клинки мечей табуна тускло отражали солнечные лучи. Василий подивился этому — вряд ли кто-нибудь следил за оружием табуна. Откуда же отблески?
«— Всадники, сир, не в пример ярче блестят… Хотя и они, уверена, не полировали своё железо перед боем…»
«— Какая, всё же, ерунда лезет в голову, пока драки ждёшь… Интересно, Капа, о чём думает сейчас Эрин? Или Паджеро? Или Тусон?»
«— Вот-вот, после боя и спросите у них, сир. Только, наверное, не скажут — мало ли чего надумаешь от волнения. Да, и забудут, скорее всего — боем все воспоминания сотрёт…»
Табун завершил передвижения и замер. Теперь он поражал своей полной неподвижностью.
«Оловянные солдатики, — подумалось королю. — Под Бахарденом я уже это видел…»
Конница наместника разделилась, наконец, на два отряда и заняла места на флангах табуна. И потянулись бесконечные минуты ожидания, когда каждый полководец предоставляет другому право совершить ошибку первым — начать битву, неверно оценив силы и позицию противника. Но Василий и не собирался атаковать. А враг медлил с атакой, пытаясь определить, где находится Хрустальная Корона.