Шрифт:
Король оказал пустоголовым услугу — высветил Корону, дразня наместника её блеском.
И двинулся вперёд табун, сначала шагом, потом — перешёл на лёгкий бег. А конница наместника рванула с места в карьер, намного опережая неторопливый бег лысых. Битва за Хафелар началась.
Мёрзлая земля хорошо проводит звук. Если приложить к ней ухо на этой стороне поля, здесь, где собралась армия короля, а затем ударить в землю чем-то тяжёлым на той стороне, на дальней, откуда сейчас атакует самозваный наместник, обязательно услышишь, как зазвенит от удара земля. Пожалуй, что удастся ощутить и вибрацию от удара, если то, чем били, окажется достаточно тяжёлым.
Шесть тысяч конников наместника неслись на армию короля. И не было нужды прижиматься ухом, чтобы услышать звон мёрзлой земли от ударов подкованных конских копыт. Да, и не звон это был. Земля гудела набатом беды, набатом смерти, и сотрясалась пугающей дрожью в попытке опрокинуть, сбросить с себя ждущих конные лавы королевских солдат.
Василий чувствовал эту дрожь всем телом. Она проникала в него через подошвы сапог, поднималась по ногам и где-то в животе или в груди налагалась на нервный озноб, доводя мышцы рук чуть не до судорог. Василий поднял к лицу левую руку и убедился, что пальцы слегка подрагивают.
«— Вина… Вина надо было перед боем… — посетовал король. — И солдатам налить по стакану…»
«— Толку с того стакана, сир! Чего это понесло Вас в первый ряд? Нет, чтобы сражением издаля командовать, как вумные люди роблют… Погорячилися, сир! Ох, и погорячилися!»
А, и погорячился! Слишком уж нервное оказалось занятие — ожидать атаки конницы. Слаб человек и уязвим, несмотря на всё надетое железо. Где ж ему против коня выстоять? А против конной лавы — тем более… Если здесь, в центре позиции, куда атаковать лысым, столько нервов уходит на наблюдение за конной атакой врага, то что же о флангах говорить, на которые атака эта направлена? Разве остановишь тысячи разгорячённых бегом коней хлипкой человеческой грудью? Да, их и каменной стеной не остановишь!
Тусон и Паджеро, похоже, считали иначе. Пехота на флангах стала плотнее и ощетинилась копьями. Древка копий, для надёжности, упёрли в землю: попробуй-ка, вражина, возьми! Но только — зря. Как оказалось, планы у наместника были совсем другие: оба конных отряда начали смыкаться к центру, образуя атакующий клин в направлении гномов. Точнее говоря — короля Василия. Ещё точнее — Хрустальной Короны. Не настолько глуп оказался Разрушитель, чтобы за просто так, за один голый интерес, положить всю армию хафеларского наместника. Конница прорывает центр, а идущий вторым эшелоном лысый табун довершает разгром гномьей пехоты. Там и очередь флангов королевской армии придёт. Да, только сражаться им, видно, уже без короля — в самом деле, чего было в первый ряд соваться?
«— Мамочка! — пискнула Капа, когда конница врага изменила направление удара. — Мамочка! Тикайте, сир! Тикайте!»
Король тоже помянул и мать, правда не так нежно, и ещё, в придачу, нескольких родственников Разрушителя, явно страдающих нездоровыми сексуальными вкусами. После чего скомандовал:
— Эрин, отходим за пики! Отходим! Гномы, отходим!
Сказать, почему-то, всегда легче, чем сделать. Зайти за ряд закрепленных пик не так-то просто, если пики торчат за спиной, а спереди надвигается вражья конница. Приходится пятиться, наступая заднему на носки сапог, в надежде, что тот, кто сзади, движется правильно, и набежавший спереди конь резким толчком не насадит на пику и заднего, и тебя вместе с ним. А оглянуться — нет возможности, потому что никак не оторвать взгляда от несущих спереди смерть оскаленных лошадиных морд.
— Осторожно, сир, пика! — предупредил за спиной Клонмел. Вроде бы успели, отошли? Нет, не все. Справа от Эрина вышла заминка. Кто-то в задних рядах, от нервов и низкого разумения, накатал подошвами ледяной пятачок. Сам, наверняка, отошёл без проблем, а передний, пятясь, оскользнулся, упал и повалил добрый десяток бойцов. А конница — вот она, совсем рядом уже. Не успеют бойцы встать — затопчут. Успеют подняться, сомнут одиночек и опять таки — затопчут.
«— Я этому раздолбаю такой каток после боя устрою, — пожаловался Капе король. — Плетей двадцать получит…»
«— Если выживет, сир…»
«— Если выживет…»
На помощь упавшим бросились Эрин и ещё несколько гномов.
— Стой! Куда? — заорал Василий. Только поздно, не вернуть уже. Враги находились от гномов на два-три конских скока, и смерть генерала казалась неминуемой. Поддавшись порыву сердца, а не ума, Василий побежал на выручку Эрину.
А дальше слилось всё в несуразную свалку: рядом с королём валились на снег лошади, и приходилось ему уворачиваться, изредка добивая всадника — если был ещё жив. Над головой Василия мелькали стрелы, расчищая пространство вокруг него и гномов Эрина. И ржание умирающих лошадей смешивалось с лязгом железа и криками бьющихся людей и гномов — потому что за королём вперёд устремились стражи Королевской сотни и гномья пехота. Забыв обо всех, разработанных на военных советах, планах, центр королевской армии атаковал конницу врага — спасал неразумного короля от гибели.
Лишь одно пока соответствовало замыслу Василия: лучники били пустоголовых с помостов центральной позиции, и стрельба их не оставляла врагам ни малейших шансов на спасение. Остановленную заграждением из пик конницу расстреливали, словно мишени на плацу, а малое расстояние избавляло стрелков от промахов. Кони и всадники валились на снег чуть ли не рядами, загромождая дорогу к Хрустальной Короне, которую Василий так и не спроворился погасить.
Обмен сюрпризами — атака королевского центра конницей (наместник) и заграждение из пик (король) не принёс почти никакой выгоды ни одной из сторон. Атака захлебнулась, и конница пустоголовых, утратив главное своё преимущество — скорость, теперь оказалась препятствием на пути табуна. При этом, сам табун, уже развёрнутый для повторного удара по центру королевской армии, не позволял наместнику отвести уцелевших всадников в тыл. Вывести конницу из боя, огибая лысых с флангов, наместник не решался, опасаясь одновременного удара фланговых подразделений армии короля. Тогда, спасаясь от окружения, наместнику пришлось бы отступить, так и не достигнув главного — пленения или убийства короля и захвата Хрустальной Короны. Собственно, этот удар уже мог быть нанесен, и промедление Василия вынуждало наместника доискиваться причин, из боязни нарваться на очередной сюрприз со стороны Седобородого.