— Скажите, Герхард Бернгардович, в ее поведении не было ничего такого, ну, странного, необычного? — пытливо спросил Григорий Алексеевич.

— О, найн, я ничего такое не был замечать, — твердо ответил господин Мюллер. — Мне кажется, это не есть она. То есть, не она хочет, чтобы я ее есть.

— Ну, в таком случае возможны два объяснения, — сказал Григорий Алексеевич. — Либо Надежда умеет скрывать свои противоестественные стремления и дает волю чувствам только в эпистолярном жанре, либо она и впрямь не при чем, а просто это чья-то глупая шутка. В таком случае я проведу служебное расследование, и виновный будет строго наказан. Вплоть до увольнения с работы.

— Нет-нет, Григори Алексеевитч, никто не надо увольнять, — поспешно возразил Герхард Бернгардович. — Лутше будет, если я буду возвратиться на майн фатерлянд.

— И не мечтайте, мы вас никуда не отпустим, — бурно возмутился Григорий Алексеевич. — У меня на вас особые виды… То есть, я хотел сказать, что очень дорожу вами, как ценным специалистом! И Ольга Ивановна тоже.

— Данке шон, либер Григори Алексеевич, — растроганно молвил Герхард Бернгардович и даже слегка прослезился от избытка то ли чувств, то ли выпитого.

Когда гости расходились, благодаря хозяйку за прекрасный вечер, Ольга Ивановна незаметно шепнула новоназначенному упавляющему:

— Григорий Алексеич, а вас я попрошу задержаться.

Так как, простившись с гостями, госпожа Шушакова пригласила Григория Алексеевича в рабочий кабинет покойного Ивана Владимировича, то Семенов решил, что она желает поговорить с ним о делах.

— Ольга Ивановна, вы просили меня разработать концепцию дальнейшего развития нашего банка, — прокашлявшись, не без важности начал Григорий Алексеевич. — Вообще-то я скорее практик, чем разработчик концепций, но кое-какие теоретические наработки готов вам представить. Мне кажется, что до сих пор наш банк работал как некая «вещь в себе», словно он находится где-то на необитаемом острове, а не в городе, не в средоточии социального общества.

«Эк меня занесло», — с удивлением подумал Семенов, но продолжал:

— Такое могут себе позволить банки в спесивых столицах, но нам ни в коем случае не следует забывать, что «Шушекс» — неотъемлемая составная часть нашего города, нашей области, нашей страны. Даже при том, что он не государственный, а частный. Я считаю, что мы должны идти к людям, объяснять им, что наша главная цель — их благо; нужно предлагать услуги, доступные и выгодные не только денежным мешкам, но и простым клиентам; необходимо наладить оплату коммунальных услуг через наши филиалы, хоть это и принесет дополнительные хлопоты и заморочки. И тогда люди станут доверять нам, а не всяким демагогам наподобие ди-джея Гроба. Кстати, о филиалах. В районе Водокачки до сих пор нет нашего отделения, а в здании бывшего заводоуправления освобождаются подходящие помещения…

— Григорий Алексеич, все это очень важно и очень правильно, — перебила его Ольга Ивановна, слушавшая концептуальные рассуждения управляющего как-то не очень внимательно. — Если вам не трудно, изложите ваши идеи письменно, и в самое ближайшее время мы их рассмотрим на расширенном правлении.

— Слушаюсь, — кивнул Семенов, пряча свои прожекты в черную папку.

— Я хотела с вами поговорить совсем о другом. Все время дела, все время люди… Вы и представить не можете, как мы с мамой вам благодарны.

— Ах, Ольга Ивановна, да ну что вы, какие пустяки, — скромно махнул рукой Григорий Алексеевич, хотя эти слова были ему весьма приятны.

— И вовсе не пустяки! Ведь вы продумали всю эту комбинацию с похоронами, да и документы для заграницы тоже достали. Конечно, Григорий Алексеич, я прекрасно понимаю, что все это вы сделали не ради корысти, а из преданности нашей семье — и все-таки. Что я могла бы сделать для вас?

— Ну, Ольга Ивановна, по-моему, вы уже тем сделали для меня очень много, что рекомендовали на пост управляющего. Право, и не знаю, смогу ли я оправдать ваше доверие?

— Батюшка всегда был очень вами доволен, — возразила Ольга. — Я всего лишь официально утвердила то положение, которое вы при нем занимали. Скажите, что я могла бы сделать для вас лично?

— Ну, разве что выйти за меня замуж, — пошутил Григорий Алексеевич и сам же первый захохотал своей не очень умной шутке.

— Вы это серьезно? — Ольга поглядела на Семенова лучащимися от счастья глазами.

….

— У нас будет самая-самая чудесная свадьба, — говорила Ольга Ивановна пол часа спустя, все так же счастливо глядя на возлюбленного. — Давай сыграем ее уже на будущей неделе!

— Ольга Ивановна, не забудьте, что у вас траур, — сдержанно возразил Семенов. — Да и исчезновение вашей матушки еще у всех на памяти. Если вы не против, то повременим хотя бы с месяц.

— Как скажешь, любимый, — Ольга жарко поцеловала Григория Алексеевича прямо в губы. — Знаешь, я сегодня так счастлива, что готова любить весь мир, всех людей!

— И даже ди-джея Гроба? — усмехнулся Григорий Алексеевич.

— И даже его! Не один же он виноват в том, что он такой.

— Это верно — не один, — подтвердил Семенов. И глянул на старинные часы с позолоченным маятником. — Как раз десять, только что началась его передача «Предполуночный эфир». Не хотите послушать?