— Давай, Кристиано! Ну же, черт... Ты можешь! Побей его! — подначивали его снизу Данило и Четыресыра.

Он с криком сделал последний рывок и уже был почти там, наверху, оставалось каких-то полтора метра, готово, он его сделал, когда вдруг железные тиски сжали ему лодыжку. Его снесло вниз вслед за осыпавшимся песком.

— Так нечестно! — взвыл мальчик, в то время как отец, словно танк, двигал наверх прямо по его спине. Кристиано попытался ухватить его за край штанины, но рука соскользнула, и он чуть не получил пяткой в лоб.

А отец запустил пальцы в песок на вершине холма, упал на колени и торжествующе вознес руки к небу, словно только что покорил Чогори [20] :

— Победа! Победа!

Кристиано, судорожно дыша, лежал распластанный по песку в полуметре от вершины, а вокруг него все слоилось и осыпалось.

— Давай... Забирайся... У тебя почти получилось... В конце концов, ты пришел вторым... вторым, а не последним, — выдохнул Рино, едва держась на ногах от изнеможения.

— Так нечестно! Ты схватил меня за ногу.

— Да, а... стартовать раньше сигнала? Это... по-спортивному?

Лицо у него было пунцового цвета.

— Как же мне хре... Сигареты... Ну же, держись давай.

Кристиано схватился за отцовскую руку, и тот подтянул его наверх. Его поташнивало от усталости.

— Ладно, ты... проиграл... но был... молодцом. .. Я тебе верю.

— Ко... зел. Я дал себя обыграть... потому что ты старый... Вот почему...

— Да... правильно сделал. Стариков нужно уважать. — И Рино положил ему руку на плечи.

Отец с сыном сидели на пятачке наверху и глядели на затянутую пеленой равнину и на реку, которая в этом месте расширялась, образуя большую песчаную излучину. Противоположный берег тонул в далекой дымке, и только голые верхушки тополей одиноко торчали, как мачты кораблей-призраков. Ниже по течению река вышла из берегов и разлилась по полям. С верхушки холма просматривался силуэт электростанции с вереницей опор высоковольтных линий и дорожная эстакада.

Рино нарушил молчание:

— Отличное сочинение написал. Мне понравилось. Хорошо сказал. Вон иммигрантов, и работу итальянцам. Правильно.

Кристиано зачерпнул ладонью песок и стал катать шарик.

— Ну да, только здесь человек даже не может написать то, что думает.

Рино застегнул куртку.

— Вот только о свободе не надо. У нас здесь все Здорово наловчились трындеть о свободе. Свобода то, свобода сё. Полон рот свободы. И какого хрена тебе сдалась эта свобода? Если у тебя нет ни гроша и работы тоже нет, будь у тебя самая что ни на есть свобода — что с ней делать? Уедешь? И куда ты двинешь? И на чем? Бомжи — самые свободные в мире люди, так они помирают от холода на скамейках в парках. Свобода — это слово, которым только запудривают людям мозги. Знаешь, сколько засранцев подохло за свободу, не зная даже, что это такое? А знаешь, кто по-настоящему свободен? Тот, у кого есть деньги... Эти да... — Он замолк, занятый на некоторое время этой мыслью, потом взял сына за локоть. — Хочешь глянуть, где моя свобода?

Кристиано кивнул.

Рино вытащил из-за спины пистолет.

— Познакомься с барышней по фамилии Свобода и по имени "магнум-44"

Кристиано от удивления разинул рот. "Красотища какая"

— Высший класс. "Смит-вессон" Короткий ствол. Весь хромированный. — Рино, сияя от удовольствия, вертел его в руке. Откидывал барабан, вращал его и потом одним взмахом запястья возвращал на место.

— Дай подержать.

Рино протянул ему револьвер рукояткой вперед.

— Ничего себе, тяжелый какой. Такой же, как у этого, как его?.. — Кристиано взял обеими руками пистолет и прицелился вдаль. — Как его звали? Из "Подкрепления".

— Инспектор Каллахан. Только у него длинный ствол. Ну как? Шикарный, а?

— Потрясный. Представляешь, во что превратился бы пес Кастардина, стреляй я в него из такого ствола?

— Ты бы его размазал по асфальту. Эта милашка — сирота, как и ты. Только у нее ни отца, ни матери. Серийный номер сбит.

Прикрыв один глаз, Кристиано любовался на револьвер, вытянув руку и наклонив его набок.

— И сколько ты за него отдал?

— Немного...

— Но на что он тебе? У тебя уже есть "беретта"

— Блин, ты меня достал! Устраиваешь допрос, вместо того чтобы попросить пострелять?

Кристиано бросил недоверчивый взгляд на отца:

— А можно?

— Да. Только осторожно с отдачей. Этот ствол не как тот, другой. Этот тебе вдарит. Сними с предохранителя. Держи обеими руками. Мягко. Не делай руки как палки, а то покалечишься. И подальше от лица.

Кристиано сделал, как велел отец.