Вейдер смотрел в стол и улыбался.

— Здрасьте, — сказал он. — Вот и ещё одна новая, оригинальная версия мира Великой Силы.

— Стараюсь по мере сил, — осторожно ответил Палпатин, внимательно глядя на ученика. Тот задумчиво чертил пальцем в чёрной перчатке какие-то фигуры на столе. А его собственная фигура в чёрном плаще, который окутывал плечи, была странно напряжена, насторожена… так не сидят на дружеских посиделках. Так концентрируются за мгновение перед боем. Который всё не наступает.

— Ты, в общем, сам поднял эту философскую проблему.

— Не спорю, — ответил тот, всё с той же странной улыбкой глядя в стол.

— И тебя в этом что-то не устраивает?

— Да что вы, повелитель.

— Да, обычно тебя интересует больший прагматизм, — ответил император. — Но я повторяю, что в ситуации, которая сложилась, это не философия, а…

Замолчал, глядя на напряжённые плечи своего ученика.

И вдруг резко вдохнул.

— Вейдер! — почти ахнул он. — Ты… ты же меня тестируешь!

— Да!

Такой же резкий выдох со стороны его ученика, который продолжал смотреть в стол. Только рука сжалась в кулак.

— Вейдер!

И Палпатин, закрыв лицо руками, стал смеяться.

— Учитель… Я…

— И как? — сквозь смех и сквозь ладони спросил император. — Как я тебе насчёт общей чекалдыкнутости?

— Император…

— Что? Что — император?!

— Ваше всегалактическое величество! Вы…

Император плакал от смеха.

— Энфэшники, — говорил он сквозь смех и слёзы. — Всегалактический заговор. Воздействие на всех нас, в том числе и на тебя практически на бессознательном уровне. Чуть ли не через основу Силы… Ну конечно! — он отнял от лица руки. — Вейдер, когда ты стал считать, что я сдвинулся? И сколько подозрений у тебя было насчёт того, что я пришёл в себя, но не до конца? Что шиза осталась? Мания преследования на галактическом уровне? Паранойя в масштабах Силы?

С наиехиднейшей из своих улыбок император с нескрываемым удовольствием прирождённого садиста наблюдал за тем, как Вейдер краснеет. Пунцовеет просто. В силу определённых физиологических причин.

— Здравствуй, моя белая горячка! — произнёс Палпатин ласково. И отвратительно улыбнулся.

Тёмного лорда настигла истерика. Он кашлял, булькал и производил множество других неаппетитных звуков, которые были для него смехом. Остановиться он не мог, и дыхательная система в истерике замигала индикаторами на панели: режим сбит, режим! И работала с перегрузкой.

Наконец, Вейдер успокоился.

— Три дня ходил и проверял? — ласково спросил Палпатин.

Тёмный лорд кивнул.

— А раньше?

Новый кивок.

— И никому не говорил?

Тот мотнул головой.

— И собирался служить своему всё равно малость подвинутому императору?

— Я собирался… — он замолчал. — Если это так, я собирался не допустить, чтобы кто-то ещё это заметил.

— Вот как.

— Да.

— И что тебя убедило в обратом?

— А меня убедило? — Вейдер поднял голову и улыбнулся.

— А откуда истерика?

— Я просто смеялся.

— Ага, — ответил император.

— Вот! — рука в перчатке торжествующе указала на него. — Вот это. И убедило.

Ваш непревзойдённо саркастический, на двести тридцать процентов прагматичный тон. И ваши насквозь ехидные глаза. Мой император.

— Ну, ты даёшь, — только и сказал Палпатин.

— Я же предупреждал: вы меня не знаете.

— Действительно, — ответил Палпатин. — Признаю твою правоту. Такого я не предполагал. Поздравляю. Ты сумел меня удивить.

— Я старался.

Вейдер вдруг откинулся на спинку кресла и положил нога на ногу. Прищур глаз был ехидный. У императора от сердца отлегло. Что бы дальше ни было — разжался мальчик.

Долго ты его мальчиком будешь называть? Не девочкой же. Но в общем, уже и не мальчик.

— Что ж, пофилософствуем, — непринуждённо сказал Вейдер. — Мир, как совокупность воль, значит? Не такое новое понятие. Хотя в этом ракурсе — непривычное… — машина наполнила его лёгкие гораздо большим объёмом воздуха, чем обычно. Среагировала на желание сделать глубокий вдох. Он стал серьёзен. — Заигрался кто-то с кем-то, учитель.

— Не особо весёлая игра.

— Для нас — да. Зато для кого-то вполне увлекательная.

— Неужели?

Вейдер кивнул. Его кивок в непонятной дисгармонии интонаций, мерцающих в этой комнате, был не подтверждением своей мысли, а согласием с интонацией императора.

— Да, увлекательного в ней было мало. Вспомнить хотя бы Звезду. Повелитель, мы ведь совершенно не хотели, чтобы её взорвали.

— Был такой запасной вариант.

— Да. Запасной. Крайне запасной. Но когда этот оглашенный попал в шахту…