— Я хотела тебе сказать сразу, как попаду домой, но забыла, — сказала я заискивающим тоном, гадая, как же она узна­ла. — Но все хорошо. Ему нужна только я, никто больше. Под солнцем он может находиться, потому что заключил договор с Ли и будет владеть его телом, пока Ли меня не убьет. А этого не случится, пока он от меня не добьется, чего ему нужно.

Я не могла ей сказать, что нужна я ему из-за того договора, который она с ним заключила. Это бы ее убило.

Кери задумалась.

—А если Ли тебя убьет, разве это не подпадает под пункт «лично или посредством своих агентов»?

У меня свело судорогой живот, и я посмотрела на Кизли в конце коридора — он нас ждал с моим летним одеялом в руках.

—Ал освободит Ли перед тем, как он меня убьет, а так как у Ли достаточно личных причин хотеть моей смерти, пункт об агенте в действие не вступает.

Кизли бросил мою подушку и одеяло у входа в святилище и потопал обратно по коридору. Кери взяла меня за руку и повела за ним.

—Тонкости демонологии будем обсуждать потом. А сейчас

тебе нужно оказаться на освященной земле.

В раздражении я вырвала руку из пальцев Кери.

—Да все в порядке! — возразила я нетерпеливо. — Если бы Ал собирался что-то со мной сделать, уже бы сделал. Он меня убивать не собирается. По крайней мере прямо сейчас.

Я посмотрела на экран телевизора, не в силах понять, чего это все с ума сходят. Потом пригляделась. Народ собрался не возле склада, а перед продуктовым магазином. Его грабили перепуганные люди на фургонах и пикапах. Дикторша испуганным голосом сообщала, что паниковать не надо, ситуация под конт­ролем. Ага. Именно как подконтрольная она и выглядела.

Еще раз бухнуло и полыхнуло, симпатичная репортерша выругалась, пригнулась, а камера повернулась к другой стороне улицы, к бензозаправке. Еще вспышка — и до меня дошло, что случилось. Какой-то лей-линейщик взорвал конкурента, который хотел подрезать его у заправки. В воздухе еще висела едва заметная лиловатая дымка.

— Снимаешь? — крикнула репортерша, и у меня сердце екнуло, когда картинка дрогнула и ушла вниз. — Город сошел с ума! — кричала она, выкатив безумные глаза. — ОВ объявила военное положение, всем жителям велено сидеть по домам. Автобусное движение прекращается в полночь, все оставшие­ся на улице будут арестованы.

— Джейк! — крикнула она, когда ее встряхнул очередной взрыв. — Ты снимаешь?

Джейк, надо сказать, снимал, и я таращилась на экран, где водители лихорадочно заполняли бензобаки. У меня челюсть отвисла, когда один водитель, обозлившись, толкнул впереди-стоящую машину, очищая себе место. Началась драка — и сно­ва у меня отвисла челюсть, когда шар зеленоватого безвреме­нья взорвал бензоколонку. Вскрикнула репортерша, и камера упала на землю. У меня задрожали окна, я обернулась к темной улице. Черт, это уже рядом. Так что, собственно, происходит? Ну да, Ал на свободе. Но ему же только я нужна?

— Не понимаю, — сказала я, разводя руками. — Он же мо­жет только то, что может Ли. Он не опаснее любого среднего развращенного, мазохистичного и черного колдуна лей-линей­щика. — Я замолчала, ощущая страх, исходящий с экрана теле­визора. —Ладно, ладно, — поправилась я. — Конечно, без кри­ка не обойтись, но его вполне можно свалить.

— Уже пытались. — Кери потянула меня за собой, но я не сдвинулась, глядя на этот хаос. — Он устроил беспорядок в од­ном дансинге, и вышибалы попытались его выставить — он их убил. Испепелил прямо на месте и заведение поджег. А потом выбросил в безвременье шесть колдунов, посланных за ним из ОВ. Его никто не может остановить, Рэйчел, и он никому не подвластен. Все боятся. Все хотят, чтобы он ушел.

— Он их сжег? — спросила я, и страх смешивался во мне с недоумением. Хорошо, я ошиблась. Может быть, он сильнее, чем я думала. — Ему нужна только я. Зачем он это делает?

Кери отвернулась от телевизора — глаза у нее были испуганные — и попыталась сдвинуть меня с места.

—О чем он тебя просил? — спросила она, и я облизала губы.

Поколебавшись, я ответила:

—Свидетельских показаний, что ты обещала никого не учить умению накапливать энергию лей-линий. Я отказалась, а если он вернется без меня, его посадят за решетку.

Кери закрыла глаза, стиснула зубы, стараясь не выдать своего страха и отчаяния.

—Мне очень жаль, — прошептала она трясущимся голосом. — Он пытается тебя переубедить. Я видела, как он такое делает. Только ты и Пискари проявили способность им управлять, и поскольку ты его сегодня не окружила кругом, все подумают, что он это делает с твоего ведома и согласия. Если ты не сделаешь то, чего хочет Ал, он настроит против тебя весь город.

— Что?! — рявкнула я, когда в коридор вышел Кизли с тремя бутылками воды и старым приемником, который у меня ле­жит под шкафом на случай отключения света.