Шрифт:
гладко и неспешно, как в вальсе.
Я готова была бежать, но шипение выходящего воздуха меня остановило...
— Ой! — крикнула я, ощутив жалящий удар прямо в грудь. Опустила глаза — увидела ошметки красного пластика.
— Кизли, чтоб тебя черт... — сказала я, свалилась и отключилась раньше, чем голова коснулась мягкой садовой земли.
Глава двадцать пятая
— Что же так долго? — донесся голос Дженкса, загудевший где-то у меня внутри головы. Болело плечо, и я передвинула руку, чтобы его потрогать. Я оказалась мокра насквозь, и от удивления проснулась.
Набрав в легкие воздуха, я села, хлопая глазами.
—Вот! Прошу любить и жаловать, — сказал Кизли. Тревожно глядя карими глазами, он отступил и выпрямился. Кожистое лицо изрезали морщины, и казалось, что он мерзнет в линялой матерчатой куртке. Поднимающееся солнце окутывало его дымкой, а рядом с ним в воздухе парил Дженкс. Оба они смотрели на меня с заботой, а я привалилась к могильному камню и мало что соображала. Нас окружали пикси, и их смешки звенели как ветровые колокольчики.
—Ты меня заколдовал! — крикнула я, и дети Дженкса брызнули, пища, в разные стороны. Я посмотрела вниз, увидела соленую воду, капающую с волос, с носа, с пальцев, почувствовала, как промокает на мне белье. Ну и видок, наверное.
Изборожденное годами лицо Кизли разгладилось.
—Я тебе жизнь спас.
Отбросив на траву пятигалонное ведро, он протянул мне руку, чтобы помочь встать.
Уклонившись от этой руки, я вскочила, пока вода не просочилась дальше.
—Черт бы тебя побрал, Кизли, — выругалась я, отряхивая мокрые руки и чувствуя, как сама себе противна. — Ну, спасибо.
Он фыркнул, а Дженкс сел на ближайший памятник, красиво сверкая крылышками на солнце.
—Ну, спасибо! — передразнил он. — Я тебе что говорил? Забывчивая, беспомощная и стервозная. Надо было оставить ее тут лежать до полудня.
Я попыталась выжать соленую воду из волос и злилась при этом невероятно. Последний раз меня вот так подловили восемь лет назад, с тех пор никому не удавалось. У меня замерзли пальцы, и я вдруг сообразила осмотреть остальную часть кладбища, туманную и золотистую в лучах восходящего солнца.
—Где Кери?
Кизли с трудом согнулся подобрать под мышку складной стул.
—Дома. Плачет.
Меня кольнуло чувство вины, я посмотрела на стену кладбища, будто могла увидеть сквозь нее дом Кизли.
— Мне жаль, что так вышло, — сказала я, вспомнив ее ошеломленный вид, когда я сбила ее наземь. Боже мой, Айви!
Я подобралась, будто для бега, и Дженкс метнулся мне в лицо, заставив пошатнуться.
—Рэйчря, нет! — заорал он. — Тут тебе не кино! Если ты пойдешь сейчас на Пискари, ты покойница! Только дернись к выходу, и я тебя посыплю, а потом сделаю лоботомию. Да все равно тебя посыпать надо, дура-ведьма! Что тебе в башку вступило?
Порыв бежать к машине угас — Дженкс был прав. Кизли смотрел на меня, подозрительно сунув руку в широкий карман куртки. Я перевела взгляд на его лицо, морщинистое и мудрое. Кери однажды назвала его воином на покое. Я была готова ей поверить — он слишком привычным движением спустил курок этой ночью. Если я хочу отбить Айви у Пискари, то нужен план.
Подавленная, я скрестила руки на груди и оперлась на надгробный камень. Вдали группа примерно человек в десять перебиралась через каменную стену, чтобы уйти с частной территории. Я ощетинилась — и успокоилась. Здесь святая земля, и испугалась не только я.
—Извини за вчерашнее, — сказала я. — Не подумала. Я просто...
У меня перед глазами возникла прошлогодняя картинка: Айви лежит под одеялами и дрожит, рассказывает мне, как Пискари изнасиловал ее разум и тело в попытке склонить ее убить меня. У меня лицо похолодело, я кое-как проглотила ком страха.
—Как там Кери? — сумела я спросить.
Я должна вызволить Айви от него.
Остро глянув темными глазами, Кизли кашлянул, будто понимая, что я все еще колеблюсь.
— Нормально, — ответил он, перехватывая стул чуть поудобнее. — Хотя никогда ее такой не видел. Страшно переживает, что пыталась остановить тебя с применением магии.
— Не надо было мне ее толкать.
Я с трудом подобрала приемник и подушку, мокрую от росы.
— На самом деле это ты как раз сделала правильно. Радио стукнуло, упав в пустое ведро.
— Как это?
Дженкс, ухмыляясь, взмыл в воздух, набрав сорок футов высоты за время одного удара моего сердца. Полетел наблюдать за местностью, заскучав от разговоров.
Кизли бросил в ведро термос с потеками кофе, распрямился, кряхтя.
—Ты ее сшибла с ног, потому что она хотела остановить тебя магией. Что было бы, если бы ты тоже магией ответила? Это было бы действительно страшно, но ты этого не сделала, проявив самообладание, о котором она забыла. Вот она сейчас и предается угрызениям совести, бедняжка.