по­жимать мне руки, говоря, что после стольких лет разлуки не узнали меня… Но я был зол. Я взял свою заметку и передал ее в "Сын Отечества" Г. И. Шрейдеру, который и напечатал ее. — Автор.), note 272 Гржебин, которого я тоже немного знал, сейчас же бестактно стал пред­лагать мне написать мои воспоминания, как революционера, говоря, что он собирается издавать целую серию таких мемуаров… Кое-как отделавшись от всех этих ненужных и таких подозрительных при данных обстоятельствах "любезностей", я попросил их перейти к делу.

— Мы с Алексеем Максимовичем, — начал Гржебин, — предлагаем приобрести в Финляндии (та­кое то) количество бумаги, газетной и книжной… Мы берем на себя, все хлопоты, поездки, покупку, достав­ку, словом, все… Мы просим вас только выдать известный аванс под отчет с тем, что мы сдаем бу­магу по ценам оригинальных фактур плюс 15% при­были в нашу пользу… Конечно, в эти 15% входят все наши расходы по проезду и т. д., словом, все наклад­ные расходы. Мы привлекаем к делу А. Н. Тихонова, который поедет вместе со мной в Финляндию… Вы же выдаете мне и ему все необходимые удостоверения на проезд в прифронтовую полосу… словом, всякие охранные, так сказать, грамоты для людей, денег, товаров и всего, что нужно….

— Хорошо, а какой аванс рассчитываете вы полу­чить от Наркомвнешторга? — спросил я.

— Да небольшой, — ответил он, переглянувшись с Горьким, — всего десять миллионов…

— Десять миллионов, — повторил я.

— В царских знаках, — поспешно вставил мол­чавший все время Горький, — билетами по пятьсот руб­лей…

— Так, — сказал я. — Ну, а как будет с приемкой бумаги?

— То есть, с какой приемкой? — как бы не пони­мая моего вопроса, спросил Гржебин.

— Да с обыкновенной приемкой, — повторил я. — Я предлагаю сделать так. Всю приобретенную бумагу вы сдаете, доставив ее через границу вашими средствами на собственный риск и страх, в петербургскую тамож­ню…

— Зачем же в таможню? — живо перебил меня Горький. — Мы думали именно, что вы дадите нам удостоверение, что бумага не подлежит таможенному до­смотру…

— Ну, конечно, бумага эта, покупаемая для надобностей государства, таможенному обложению не подле­жит. Это ясно, — сказал я. — Речь идет только о месте ее сдачи и склада. Ведь необходимо иметь доста­точное помещение, где назначенная мною приемочная комиссия из компетентных людей могла бы произвести акт испытания, испробовать ее и т. д., одним словом при­нимать ее…

— Так видите ли, Георгий Александрович, — бы­стро вмешался Гржебин, — нам не нужно никаких приемочных комиссий… Мы думали, что бумага поступит в распоряжение Алексея Максимовича… он ее и примет… Ведь Алексей Максимович, надеюсь, вне подозрений…

— Ни о каких подозрениях и не идет речь, — ответил я. — Это просто общий порядок при коммерческих поручениях…

— Но ведь это чистая формальность, — возразил Гржебин, — бюрократическая формальность, — подчеркнул он. — В данном случае она не к месту. Ведь бумага, повторяю, поступит в распоряжение Алексея Максимовича…

note 273 — Ну, об этом я не буду спорить с вами, — ска­зал я, — какая это формальность… Речь идет о том, что я, по конституции являющейся, так сказать, монопольным российским купцом, даю вам обоим, как контрагентам Наркомвнешторга, определенную поставку на определенных условиях, о которых мы имеем с вами договориться… И приемка товара мною или лицами, которым я делегирую эти права, является «кондицио си­не ква нон» (ldn-knigi, „Conditio sine quanon“лат.
– необходимое, обязательное условие.)…

— Да, но это противоречит тому, что мы говори­ли Владимиру Ильичу, который направил нас к вам, — возразил Горький.

— Хорошо, а что же вы имели в виду? — спро­сил я Горького.

— Мы имели в виду, — отвечал он, — что все дело пройдет под знаком взаимного доверия, чисто по-товарищески, что все будет под моим контролем…

— Но, Алексей Максимович, — возразил я на это, — ведь вопрос идет не о частной сделке между двумя товарищами, а о поручении даваемом частным лицам известным государственным учреждением.

— Хорошо, господа, давайте подойдем ближе к делу, — развязно и с явным раздражением перебил Гржебин. — Каковы ваши требования, Георгий Александ­рович?

— Да, я вот все время о них то и говорю, о требованиях наркомвнешторга, Зиновий Исаевич, — отв­ечал я. — А именно: первое — вы, как наши контраген­ты, даете подробный отчет в израсходовании выданного вам аванса и второе — вы сдаете весь товар в тамо­женные склады петербургской таможни, где и происхо­дит приемка товара, согласно известным условиям, которые и будут оговорены в договоре…