Спустя пять минут они, запыхавшись, выскочили на многолюдную улицу и забежали в первый попавшийся кафетерий.

Тяжело опустившись за столик, Стив с видимым облегчением вздохнул.

– Ну, вроде бы, пронесло…

Ни он, ни Патрик не могли даже предполагать, что их бегство было снято полицейским оператором на видеокамеру…

В тот день Патрик вернулся домой поздно, когда дети уже спали.

Не раздеваясь, он прошел на кухню и, открыв холодильник, извлек оттуда бутылку рома. Налив себе полный стакан, О'Хара залпом выпил его – по телу сразу же побежало приятное тепло, напряжение, накопившееся за этот страшный день, начало понемногу спадать.

Он сбросил куртку, разулся и, сунув ноги в теплые тапочки (рождественский подарок покойной Джулии), вошел в комнату.

Сев перед телевизором, он щелкнул кнопкой дистанционного управления.

На экране появился диктор.

– Сегодня утром была предпринята очередная попытка обстрела полицейского патруля, – бесстрастным голосом говорил тот, – вне всякого сомнения, стреляли боевики, снайперы-террористы из Ирландской Республиканской Армии.

Патрик насторожился и усилил звук. Диктор продолжал:

– Террористы открыли огонь с крыши нежилого дома. К сожалению, им удалось скрыться, однако полицейский оператор запечатлел их на пленке.

После этих слов на экране появилось немного расплывчатое изображение двух бегущих фигурок – самого Патрика и его брата Стива.

У старшего О'Хары похолодело внутри.

Диктор продолжал:

– Полиция выражает твердую уверенность, что снайперы будут пойманы, обезврежены, и что суд воздаст им по заслугам, – голос звучал так обыденно, что у Патрика похолодело внутри; ведь это говорилось о нем и его брате, – описание их внешности и снимки, полученные после обработки видеопленки, уже разосланы по всем полицейским участкам Белфаста.

Он щелкнул кнопкой пульта – изображение на экране исчезло.

Некоторое время он сидел молча, не в силах пошевелиться…

Надо было что-то делать…

Легко сказать…

Но что?

Рука Патрика потянулась к телефону – ив это время раздался звонок.

Поднимать трубку или не поднимать?

Кто это может звонить – друг или… или враг?

Как ни странно, но за свои тридцать пять лет у Патрика почти не было врагов – если не считать, конечно, сестру Джулии Антонию.

Наконец, поборов в себе естественную робость, О'Хара взял трубку и дрогнувшим голосом произнес:

– Слушаю…

С той стороны провода послышался взволнованный голос Стива:

– Ты смотрел новости по телевизору?

– Да, – ответил Патрик.

– Ну, и что скажешь? О'Хара вздохнул.

– Не знаю…

Они долго обсуждали, что им предпринять в столь непростой ситуации, пока не сошлись на мысли, показавшейся им самой правильной: несколько дней не выходить из дому, одежду, в которой их запечатлела полицейская камера, уничтожить, и постараться как-нибудь изменить внешность – например, отрастить бороду.

– А если на нас покажут соседи или знакомые? – усомнился Патрик.

– Не покажут, – ответил Стив окрепшим голосом. – Не бойся.

– Почему? – напряженно спросил Патрик. – Почему ты так уверен?

– Хотел бы я видеть ирландца, который бы донес англичанам на своего соседа.

Эти слова брата прозвучали очень правдоподобно, и потому успокоили Патрика.

В ту ночь Патрик долго ворочался с боку на бок – несмотря на принятый алкоголь, он так и не смог заснуть.

Накинув халат, он прошел на кухню и, поставив перед собой стакан с ромом, долго смотрел в пространство.

Неожиданно скрипнула дверь – Патрик резко поднял голову.

– Папа, – послышался голос его сына, Уолтера, – а почему ты не спишь?

Патрик как-то вяло улыбнулся и ничего не ответил.

– У тебя что-то болит?

Загораживая корпусом стол, О'Хара спрятал стакан с недопитым ромом и, стараясь не дышать в сторону сына, ответил:

– Нет, все хорошо.

– У тебя очень утомленный вид.

Тот развел руками.

– Работаю…

Разумеется, Патрик ни словом не обмолвился сыну и дочери о своем новом занятии – он говорил, что нашел хорошо оплачиваемую временную работу.

– Работаешь?

– А что еще остается делать?

Подойдя к столу, Уолтер сел рядом.

– А почему ты не спишь?

Старший О'Хара смущенно улыбнулся.

– Не знаю…

– Бессонница?

– Ну да…

С минуту помолчав, Уолтер задал отцу вопрос, от которого тот в ужасе отшатнулся: