Боцман прозвонил восемь склянок. Полдень.

— Я принимаю управление, первый помощник, — сказал Марлоу.

— Есть, сэр.

— Почему бы вам не проводить мисс Анжелику на нос, может быть, она захочет поближе рассмотреть наши палубные орудия.

— С радостью. Мисс?

Она послушно последовала за ним по трапу и дальше по палубе. Ллойд был невысоким, как раз её роста, с веснушчатым лицом и руками.

— Вы валлиец, мистер Ллойд? — спросила она. Он рассмеялся и протянул нараспев:

— Валлиец, как холмы Лландриндод-Уэлл, откуда я родом, глядите сами.

Она рассмеялась вместе с ним и, прижавшись к нему, когда палуба покачнулась, прошептала:

— Почему меня отсылают, как школьницу?

— Этого я не могу знать, мисси. — Его глубоко посаженные карие глаза метнули взгляд через плечо, потом снова обратились на неё. — Капитан хочет поговорить об обеде, без сомнения, или спрашивает его, вашего кавалера, не хочет ли он воспользоваться гальюном, туалетом то есть. Мужские разговоры, — добавил он, и его глаза улыбнулись.

— Он вам нравится, не правда ли?

— Капитан есть капитан. А теперь пушки, мэм!

Её смех зазвенел переливчато, согрев сердца стоявших рядом матросов. Марлоу и Малкольм на мостике тоже услышали его и посмотрели в её сторону.

— Она прелестно выглядит, Малкольм.

— Да, действительно. Так вы говорили? Легкий обед?

— Вас это устроит? У кока первоклассно получаются жареные пирожки с яблоками. — Меню состояло из рыбного рагу, пирога с курицей и солониной и пельменей, холодного жареного цыпленка, сыра чеддер и жареных пирожков с яблоками. — У меня есть пара бутылок «Монтраше» пятьдесят пятого года, охлажденного, которые я приберегал для особого случая, и бутылочка «Шамбертена» пятьдесят второго.

— Живете вы весьма неплохо, — заметил Малкольм, на которого подбор вин произвел большое впечатление.

Марлоу улыбнулся.

— Да нет, пожалуй, но сегодня особенный день, и, по правде говоря, я стянул «Шамбертен» — любимое вино моего старика. Что до «Монтраше», он подарил мне несколько ящиков, когда я стал офицером.

— Он тоже во флоте?

— О да. — То, как Марлоу произнес это, свидетельствовало о его недоумении, зачем вообще нужно было задавать подобный вопрос. — Главнокомандующий в Плимуте. — Он нерешительно помолчал, открыл было рот и не произнес ни слова.

— В чем дело? Нам приказано возвращаться?

— Нет. — Марлоу посмотрел на него. — Сегодня утром мне передали несколько запечатанных приказов вместе с письменным разрешением принять вас на борту и вернуться к заходу солнца, обязательно. Несколько минут назад адмирал приказал мне вскрыть один из них. Мне не было приказано уведомлять вас, но и запрещения я не получил. Возможно, вы сумеете все это объяснить. Инструкция гласила: «Если мистер Струан попросит вас о некой необычной услуге, вы можете, если пожелаете, оказать».

Мир остановился для Малкольма Струана. Он не знал, жив он или мертв, все поплыло у него перед глазами, и, не сиди он в кресле, он обязательно бы упал.

— Господь Всемогущий! — ахнул Марлоу. — Боцман, быстро чарку рома, сию секунду!

Боцман бросился бегом, а Малкольм сумел выдавить из себя:

— Нет-нет, я... в порядке... вообще-то ром... ром — это было бы здорово. — Он видел, как шевелились губы Марлоу, и понимал, что его трясут, но уши его не слышали ничего, кроме глухих ударов сердца, потом он ощутил холодный ветер на щеках, и звуки моря вернулись.

— Вот, сэр-р, — говорил боцман, держа бокал у его губ.

Ром пролился в горло. Через несколько секунд Струан почувствовал себя лучше. Он попытался подняться на ноги.

— Лучше бы вам не торопиться с этим, сэр-р, — встревоженно проговорил боцман. — Вид у вас такой, будто вы призрака увидали.

— Не призрака, боцман, но мне действительно было видение. Видение ангела, вашего капитана! — Марлоу недоуменно воззрился на него, услышав это. — Я не сошел с ума, — уверил его Малкольм, с трудом выговаривая слова. — Джон, прошу прощения, капитан Марлоу, нет ли здесь места, где мы могли бы поговорить наедине?

— Разумеется. Здесь. — Марлоу обеспокоенно сделал знак боцману, и тот покинул мостик. Оставались только сигнальщик и рулевой. — Сигнальщик, отправляйтесь на нос. Рулевой, закройте уши.

Струан сказал:

— Моя необычная просьба заключается в следующем: я хочу, чтобы вы ненадолго вышли в открытое море, где не видно берега, и обвенчали Анжелику и меня.

— Вы хотите, чтобы?.. — Теперь настала очередь Марлоу очумело трясти головой. Он слышал, как Малкольм повторил сказанное ещё раз. — Вы не в своём уме, — пробормотал он, запинаясь.