Тем не менее примирения, как правило, были до обидного непродолжительными – в лучшем случае на какую-то неделю: очередные взрывы эмоций происходили непредсказуемо, спонтанно, совершенно внезапно – ни Скарлетт, ни Ретт не могли предугадать, когда это произойдет…

Да, они по-прежнему любили друг друга, также, как и много лет назад; да они прекрасно понимали, что не проживут без друг друга и дня…

Оба прекрасно понимали это, но ничего не могли с собой поделать…

И Скарлетт, и Ретт все время задавали себе один и тот же вопрос: «Сколько же все это будет продолжаться?..», и ответ был один: «Пока нас не разлучит смерть…»

Так случилось и в то памятное для Скарлетт утро, следующее после посещения гостеприимного дома мистера Джонатана Коллинза…

Вопреки своему обыкновению, Скарлетт проснулась довольно поздно – где-то в половине десятого (обычно она поднималась очень рано, еще раньше прислуги, где-то часов в семь…).

Однако Ретт не будил ее, щадил, помня, что ночью приснившийся кошмар вымотал Скарлетт, и теперь ей необходимо отдохнуть…

За завтраком ни Ретт, ни Скарлетт ни словом не обмолвились ни о том страшном сне, ни о его возможных причинах – хотя для Скарлетт причины того страшного видения были совершенно очевидны. Ее муж не акцентировал внимания на ее вчерашнем состоянии – он всегда отличался глубиной такта… Он прекрасно знал, что всякое, пусть даже невольное напоминание женщине о ее внезапной слабости чаще всего неприятно… Скарлетт чувствовала тактичность мужа, и глаза ее благодарно блестели…

Беседовали о разных пустяках, преимущественно – о впечатлениях вчерашнего вечера, проведенного в гостях у мистера Коллинза…

Скарлетт, сосредоточенно наливая себе и мужу из большого серебряного кофейника горячий кофе, почему-то спросила:

– Дорогой, как ты думаешь – этот отставной полковник, мистер Коллинз, наш сосед – действительно порядочный человек?..

Ретт поправил белоснежную салфетку у себя на шее и ответил вопросом на вопрос:

– А почему ты меня об этом спрашиваешь?.. У тебя есть особые причины сомневаться в его порядочности и добросердечии?..

Скарлетт немного стушевалась, замялась – но только на минуту.

– Понимаешь, – начала она, – когда он вчера начал говорить о своих пернатых, я заметила у него какой-то странный блеск в глазах… Не то, чтобы он не понравился мне… Даже не знаю, как тебе и сказать… Он так увлеченно рассказывал о своих птицах…

Однако Ретт только передернул плечами.

– Ну, и что с того?.. Тебе, дорогая, не понравилось это обстоятельство?.. Мне, например, эта увлеченность мистера Джонатана Коллинза, не скрою – весьма симпатична… Тем более, что в наш меркантильный век так мало людей, увлеченных не деньгами, векселями и какими-то финансовыми проектами, а прекрасным… Певчие птицы, – воскликнул Ретт несколько патетично, – что может быть милее их?..

Скарлетт поставила кофейник и, медленно покачав головой, сказала:

Нет… Ты немного неправильно понял меня… Я имела в виду несколько иное…

Что же ты имела в виду?.. – спросил Ретт немного безразлично, сочно хрустя поджаристой гренкой. – Потрудись объясниться…

Скарлетт, поразмыслив некоторое время, ответила своему мужу:

Не то, чтобы не понравилось, просто он рассказывал обо всех этих своих птицах как-то… – Она сделала небольшую паузу, подыскивая нужное, наиболее удачное выражение. – Как-то фанатично…

– Фанатично?..

– Да…

Мистер Батлер пожал плечами.

– А что же тут плохого?..

Понимаешь, этот мистер Коллинз… Он какой-то странный…

Ретт в ответ заметил:

– Что значит странный не такой, как все остальные?..

Скарлетт кивнула.

– Наверное… Впрочем, я не совсем уверена. Батлер едва заметно улыбнулся.

– Если тебе непонятны те или иные поступки человека – это вовсе не значит, что он ненормальный. Знаешь, в Атланте многие считали ненормальным меня – если помнишь…

Скарлетт склонила голову.

Да, конечно… Но тебя считали ненормальным совершенно по другой причине… Ты же не разводил птиц, как Джонатан…

– Нет, насчет Джонатана ты зря так… Мистер Коллинз, на мой взгляд – настоящий джентльмен и прекрасный человек… И у нас вчера была прекрасная возможность убедиться в этом – не так ли?..

Скарлетт, вспомнив, как ловко разрядил хозяин вечера напряженность, возникшую после ее совершенно ненужного спора с отставным бригадным генералом, подумав, согласилась с мужем:

– Да… Он действительно очень порядочный человек и джентльмен. Он напоминает мне старых плантаторов нашей Джорджии – тип людей, которых почти уже не осталось на свете…

– А что касается его птиц – то он просто очень сильно увлечен ими… Разве это плохо, дорогая?

Скарлетт поджала губы.

– Это уже не увлечение…

Ретт, заметив это, слегка, одними только уголками губ, улыбнулся.

– А что же тогда?..

Передернув плечами, она произнесла:

– Скорее – самый настоящий фанатизм…