Но такой поворот событий, рассуждения Ретта о том, что жизнь создана лишь для удовольствий…

Это пугало ее.

«Как, – пронеслось в голове Скарлетт, – как, неужели… неужели я тоже создана для того, чтобы доставлять кому-нибудь удовольствия?.. Ему, Ретту?.. Точно также, как когда-то я считала, что Эшли пришел в этот мир, чтобы дать радость мне… Радость, удовольствия… Слова близкие, а звучат так по-разному… Впрочем, какая разница?.. Ведь если Ретт одним только своим существованием доставляет мне радость… Значит, в том числе – и удовольствие… Не все ли равно, как это называется?..»

Ретт с улыбкой явного превосходства глядел на размышляющую жену.

– Ну, дорогая, что ты скажешь?.. – спросил он, переставляя клетку с горностаем.

Скарлетт пожала плечами.

– Даже и не знаю…

– То есть…

Тяжело вздохнув, она промолвила:

– Наверное, ты и прав… – сделав небольшую паузу, она почему-то, совершенно вопреки своим мыслям, добавила:

– Как всегда… Только…

Ретт насторожился.

– Что – только?..

Метнув осторожный взгляд в сторону клетки со зверьком, она недоуменно спросила:

– Никак не пойму…

– То есть…

– Не пойму, какое отношение все это имеет к горностаю…

Вновь улыбнувшись, мистер Батлер подошел к клетке и опустился на корточки.

– Самое прямое…

Скарлетт подсела к нему.

– Не пойму…

– Думаю, что этот зверек тоже доставит нам с тобой немало приятных минут…

Улыбнувшись, миссис Батлер спросила – почему-то со скрытой издевкой:

– Точно также, как мистеру Коллинзу доставляют удовольствие его птички?..

– Зря ты так иронизируешь, – серьезно ответил Ретт. – Я ведь уже говорил тебе, что птицы и звери – не самое худшее увлечение, какое человек нашего возраста может подыскать…

Скарлетт задумчиво покачала головой и ничего не ответила.

Ретт, резко поднявшись, произнес:

– Знаешь, старость – очень странная вещь… Человек во цвете лет, ему кажется, что у него если и не все еще впереди то, во всяком случае – многое… Когда-то, очень давно, еще до той Гражданской войны, я знавал одного человека – некоего мистера Сысьера… Он торговал хлопком и весьма преуспел в этом занятии… У него был отличный, даже не отличный, а просто шикарный дом в Хьюстоне… Он был выдающимся торговцем хлопком – если таким можно было стать в то время у нас, на Юге… И вот, когда он скопил порядочный капитал, он вышел, что называется, на покой… К тому времени мистер Сысьер был уже достаточно пожилой человек – ему было что-то около семидесяти… И что же ты думаешь?..

Скарлетт, которой в тот момент совершенно не была интересна судьба какого-то там мистера Сысьера, тем не менее спросила:

– И что же?..

Ретт воодушевленно продолжал:

– Он очень быстро покатился, что называется, с горы… За какое-то очень короткое время он просто-напросто спился… Да, я как теперь помню: этот несчастный старик весь день проводил в салуне, весь день, с раннего утра до позднего вечера налегал на виски… И в очень короткое время он умудрился пропить все, что у него только было – дом, всех своих чернокожих слуг, хорошую табачную плантацию… Просто уму непостижимо, как это у него получилось!..

Скарлетт задумчиво спросила:

– К чему это ты мне рассказываешь?..

– А все к тому, – голос Ретта прозвучал неожиданно нравоучительно, – что этот человек неожиданно почувствовал себя стариком и не мог найти нужной отдушины… То есть, он нашел ее в другом – в виски…

– Ну, и что же?..

Ретт покачал головой.

– Мы ведь старики с тобой, Скарлетт, давай называть вещи своими именами…

Миссис Батлер вздохнула.

– Увы…

– И что же нам теперь остается?.. Сидеть у камина, перечитывать старые письма, которые мы, когда были молодыми и счастливыми, писали друг другу… И с улыбкой смотреть на этого зверька…

Скарлетт хотела было спросить: «А теперь что – мы уже немолоды… и потому несчастливы?..», но почему-то промолчала…

– Ты уверен, что он будет приносить нам радость?.. – спросила Скарлетт.

Ретт, взяв клетку, направился в сторону дома – Скарлетт последовала за ним.

– Надеюсь, – после продолжительной паузы, уже у самых ворот дома ответил Ретт.

«Может быть, он и прав, – думала Скарлетт, глядя, как ее муж возится с ключами. – Действительно, как ни храбрись, а мы уже не так молоды… Да, может быть, он и прав… Скорее всего…»

Когда Ретт наконец-то справился с дверным замком, он, обернувшись к жене, произнес:

– Кстати, о чисто практической стороне дела…

– О чем это ты?.. – спросила Скарлетт, заходя в прихожую и зажигая свет.

– А все о том же…

– То есть?..

– О горностае…

– Ты считаешь, что от него может быть какая-то польза кроме той, какую он принесет нам своим присутствием?.. – спросила Скарлетт, снимая плащ.

– Несомненно… Ты ведь практик и рационалист, поэтому я должен сказать тебе, что горностаи могут с успехом охотиться на мелких грызунов… На крыс и мышей, например…