Шрифт:
Да, она прекрасно знала, что Ретт, обнаружив пропажу своего любимца, наверняка будет переживать, будет волноваться…
«Но ведь я сделала это исключительно для его же пользы!.. – все время выдвигала себе самооправдание Скарлетт. – Надо было раньше так поступить… Когда волна безумия, охватившего его, наконец-то отступит, Ретт сам будет благодарен мне за это…»
Заходящее солнце окрашивало калифорнийское небо в неяркие багряные тона – Скарлетт, сидя у окна, любовалась этим закатом…
Эти багряные тона чем-то напоминали ей родную Джорджию…
Сколько еще закатов ей предстоит проводить в своей жизни?..
Одному Богу известно…
Но ведь она не одна, не одна…
С ней – Ретт Батлер, ее любовь…
Было уже около семи, когда в комнату к Скарлетт зашел Ретт. Смерив ее недобрым взглядом, он тихо, но очень выразительно спросил:
– Где горностай?..
Скарлетт, конечно же, была готова к этому вопросу. Не поворачивая головы, она почти ласково, таким тоном, каким врачи обычно разговаривают с больными, поинтересовалась:
– Ретт!..
– Что?..
– Почему ты не здороваешься со мной?..
Ретт как-то механически, безо всякого выражения произнес:
– Добрый вечер.
Инициатива предстоящего разговора, как показалось миссис Батлер, была перехвачена. Но Скарлетт это только показалось…
Улыбнувшись, она ласково, с чувством произнесла:
– И я тоже очень рада видеть тебя, Ретт… Подсев на кровать, он вновь спросил – голос его зазвучал еще более напряженно:
– Где горностай?..
Скарлетт очень удачно изобразила на своем лице удивление.
– Горностай?..
– Ну да…
Пожав плечами, она произнесла:
– Не знаю… Ведь с ним все время занимаешься только ты… Я не страж твоему зверю, – произнесла она, некстати перефразировав Священное Писание, – не знаю…
Скарлетт улыбнулась, попыталась перевести разговор на другую тему.
Но Ретт в этот июньский вечер был настроен серьезно, как никогда.
– Скарлетт, у меня нет времени для шуток… Ответь мне, где этот зверек?..
Отведя взгляд к окну, чтобы Ретт не догадался обо всем по ее лицу, Скарлетт произнесла:
– Не знаю… А ты смотрел в кабинете?..
Ретт едва заметно кивнул в ответ.
– Да…
– Ну, и…
Пристально посмотрев на свою жену, Ретт все так же напряженно произнес:
– Это я должен тебя спросить – «ну, и…»
В этот момент Скарлетт поняла, что Ретту все прекрасно известно… Да, конечно же, он не знал, что она посещала магазин на углу Кавендиш-стрит и Эппл-авеню, не знал, что она несла туда, крадучись, этого зверька, вставшего непреодолимой преградой между ней и любимым… Он ничего этого не знал – да и как ему было догадаться?..
Но Ретт понимал, что исчезновение Флинта – дело ее, Скарлетт, рук. И Скарлетт поняла, что видит, чувствует это… Более того – она поняла, что он сам знает, догадывается о ее знании…
Отвернувшись к окну, глядя на старую смоковницу, старческую кору которой изборождали глубокие рубцы, она подумала: «И к чему весь этот ненужный разговор? Ведь мы и без слов прекрасно понимаем друг друга…» Ретт продолжал настаивать:
– Или ты, Скарлетт, скажешь мне, где мой горностай, или…
«Он говорит так, как капризный маленький мальчик, который потерял своего любимого плюшевого мишку, и теперь обвиняет в этом всех подряд, – устало подумала Скарлетт, – Боже, как это все мне надоело…»
Ретт все наступал и наступал, а Скарлетт как-то вяло отбивалась…
Неожиданно ее почти болезненная возбудимость сменилась каким-то обморочным равнодушием ко всему… Так человек, собравшийся на вокзал, обнаружив, что часы его давно уже стоят, устало садится на чемоданы и ни на что не обращает внимание…
«А может быть… Может быть, действительно во всем ему признаться, – подумала Скарлетт как-то обреченно… Ну, не будет он потом со мной разговаривать неделю-другую… Но ведь потом, через какое-то время, он поймет меня… Поймет и простит!.. Не будем же мы ссориться из-за такой мелочи… Это просто смешно».
Ретт уже не говорил, а кричал, срываясь в простуженный фальцет:
– Отвечай же немедленно, куда ты его дела!.. Скарлетт, я ведь по глазам твоим вижу, что ты его спрятала… Ответь же мне!..
Она, устало посмотрев на мужа, ответила тихо-тихо:
– Не знаю…
– Да ты мне…
В этот момент послушался звук колокольчика у входной двери.
– Кто это может быть?.. – Спросил Ретт, запнувшись на полуслове.
Она равнодушно пожала плечами.
– Не знаю…
– Ты никого не ждешь?..