– Какую же?..

– Никогда и ни к кому нельзя привязываться… Никогда и ни к кому…

Ретт хотел было поинтересоваться, имеет ли это утверждение смысл лишь по отношению к домашним животным, или же еще и к людям, но почему-то не сделал этого; однако отставной полковник, словно угадав направление мыслей Батлера, добавил:

– А теперь… Теперь я так сильно привязан к своим племянникам, а они – ко мне!.. Боже, что я… что они будут делать, когда меня не станет?!..

После этой фразы в гостиной зависла тяжелая томительная пауза. Ретт, выкурив папиросу, положил тлеющий окурок в малахитовую пепельницу и слегка притушил его.

Полковник вновь тяжело вздохнул.

– Такие вот дела, мистер Батлер… И вновь замолчал…

Ретту никак не давали покоя его мысли о Скарлетт – да, теперь он все больше и больше понимал, что поступил с ней просто омерзительно…

Он, Ретт Батлер, который всегда считал себя джентльменом…

Но почему так все время происходит между людьми, которые любят друг друга?..

Почему они должны терзать и терзаться, вместо того, чтобы любить?..

Ведь времени для взаимных чувств все меньше и меньше…

Скарлетт любит его, это очевидно, но Ретт…

Он ведь тоже не может без нее… Вот и теперь – сидит тут, перед мистером Коллинзом, беседует неизвестно о чем, и беседа эта, никому не интересная, тянется, как какая-то нитка из бесконечного клубка…

Но почему он так жестоко поступил с ней?..

К чему этот горностай?..

К чему все эти его старческие капризы – неужели он, старый человек и сам не может понять, что все эти картины, весь этот антиквариат ему не нужен, что это не более, чем игрушки?..

Да, он ведь и сам говорил об этом не раз, притом не только себе, мысленно, но и Скарлетт…

К чему тратить время на какие-то пустяки вместо того, чтобы посвятить его любимой – да, да, Ретт ни на минуту не сомневался в том, что теперь он любит Скарлетт еще сильнее прежнего, что эта стареющая женщина – то единственное, что, по сути, осталось у него в жизни…

Неожиданно его размышления перебил отставной полковник:

– Да, совсем забыл вам сказать, очень печальное известие…

Ретт насторожился.

– Что-то случилось?..

Тяжело вздохнув, Джонатан изрек:

– Я вот только что вспомнил отставного генерала, мистера Сойера…

– Что с ним?..

– Третьего дня он скончался… – Коллинз скорбно покачал головой. – Уснул и не проснулся. Многие находят, что это счастливая смерть, хотя сам Дейл Ганнибалл неоднократно говорил мне, что куда лучше умереть в тридцать лет на поле битвы, чем в восемьдесят – на чистых простынях своей постели…

Тяжело вздохнул и Ретт.

Боже, как у него мало времени!.. Как мало времени, чтобы любить друг друга!..

Ретт резко поднялся из-за стола.

– Полковник, – произнес он, – прошу извинить за мое нечаянное вторжение… Но я вынужден удалиться… Уже поздно, и Скарлетт ждет меня…

Полковник, поднявшись со своего места, проводил гостя до входной двери.

– Спокойной вам ночи, капитан Батлер, – произнес он. – Передайте привет вашей очаровательной жене Скарлетт… В ближайшие выходные обязательно приходите ко мне в гости… Думаю, нам будет что повспоминать. И, – Коллинз неожиданно улыбнулся, – и, мистер Батлер, запомните одну старую истину: никогда и ни к кому не привязывайтесь и не позволяйте делать этого другим… Даже по отношению к самому себе… Хорошо?.. Ну, не стану вас больше задерживать… Спокойной ночи.

Поблагодарив Колинза за теплый прием и еще раз извинившись за неожиданность своего визита, Ретт вышел на теплую, нагревшуюся за долгий августовский день булыжную мостовую…

Он шел, все время ускоряя шаг…

Ага, вот и тот самый фонарь, где несколько месяцев назад они беседовали со Скарлетт…

Боже, какие глупости тогда говорил ей Ретт!.. Он уже и сам точно не помнил – помнил только, что в его устах постоянно звучало слово «удовольствия»…

Батлер шел к своему дому, постоянно ускоряя шаг, будто бы боялся опоздать куда-то…

Ага, вот и их окна…

Сейчас он придет, обнимет жену, скажет ей, что по-прежнему любит ее и будет просить прощения за все муки, которые причинил ей за последнее время…

Она ведь тоже любит его, конечно же, любит – Ретт знает это наверняка…

И она простит его, пусть не сразу, пусть через некоторое время, но простит обязательно…

Только бы успеть, только бы…

Ретт и сам не мог отдать себе отчета, почему он так торопит время и что означает гвоздем засевшая в мозгу фраза: «Только бы… Только бы успеть…»