— Генрих Пятый? Неправильный ответ! — сердито рявкнул учитель. — Во времена битвы при Азенкуре страной правил Ричард Второй! [9] Назови-ка мне его главное магическое достижение.

— Он разбил французов, — предположила Дженет и, несмотря на возмущенный взгляд мистера Сондерса, продолжила: — Да, так и было. Французы, облаченные в тяжелые латы, увязли в трясине, а англичане спаслись, поскольку король надоумил их надеть шерстяную одежду. К тому же он наверняка заколдовал оружие своих лучников, чтобы они стреляли без промаха.

— Так кто, на твой взгляд, одержал победу при Азенкуре?

— Конечно англичане.

Для мира Дженет победа англичан при Азенкуре была неоспоримой истиной, но девочка начинала понимать, что в этом мире все наоборот.

— Нет, нет, нет! Победили французы! — схватившись за голову, закричал мистер Сондерс. — Ты что же, совсем ничего не знаешь?

Дженет едва не разревелась. Мур в ужасе замер. Похоже, девочка могла в любую секунду потерять над собой контроль и признаться учителю, что она не Гвендолен. В отличие от Мура у нее не было причин это скрывать.

— Гвендолен никогда ничего не знает, — громко произнес Мур, надеясь, что Дженет поймет намек.

К счастью, она поняла и с облегчением вздохнула.

— Да я и не питаю особых иллюзий, — с иронией откликнулся мистер Сондерс. — И все-таки мне бы очень хотелось отыскать внутри этой кукольной головки хоть чуточку серого вещества.

Между тем Дженет окончательно пришла в себя и даже решила пошутить с учителем:

— Может быть, вам хочется вскрыть мою черепную коробку и проверить?

— Смотри, как бы я не поймал тебя на слове! — предупредил мистер Сондерс.

С притворно-страдальческим видом он прикрыл глаза одной рукой, а другой замахал на Дженет. Ей это показалось очень забавным, и она от души рассмеялась. Такая реакция была настолько несвойственна Гвендолен, что мистер Сондерс убрал руку с глаз и с подозрением посмотрел на Дженет.

— Что это с тобой?

— Да ничего, — виновато пробормотала девочка.

Учитель недоверчиво хмыкнул, отчего Дженет с Муром снова почувствовали себя не в своей тарелке.

Наконец появилась долгожданная Мэри с молоком и печеньем, причем вид у нее был чрезвычайно торжественный. А на подносе, прямо за чашкой кофе для мистера Сондерса, громоздилось нечто большое, коричневое, мокрое, пучеглазое… Мур почувствовал, как его душа уходит даже не в пятки, а куда-то еще ниже, скажем в подвалы замка. Взглянув на Дженет, он понял, что с девочкой происходит то же самое.

— Это что такое? — удивился учитель.

— Еще одно доброе дело Гвендолен, — мрачно пояснила Мэри. — Это Юфимия. Взгляните на ее физиономию.

Мистер Сондерс наклонился над подносом и в течение минуты рассматривал лягушку. Затем он вихрем бросился к Дженет, едва не столкнув ее со стула.

— Так вот над чем ты смеялась! — гаркнул он. — Я этого не делала! — отчаянно крикнула девочка.

— Юфимия была в комнате Гвендолен. Ее заперли в шкафу, и бедняжка квакала как сумасшедшая, — сообщила Мэри.

— Думаю, без Крестоманси здесь не обойтись, — произнес мистер Сондерс и направился к двери.

Но не успел он взяться за ручку, как дверь открылась сама собой и на пороге возник хозяин замка. Бодрый и деловитый, он держал в руке какие-то бумаги.

— Майкл, надеюсь, у тебя найдется для меня минутка… — начал было Крестоманси, но осекся, заметив выражение лица мистера Сондерса. — Что-то произошло?

— Сэр, посмотрите, пожалуйста, на эту лягушку, — обратилась к хозяину Мэри. — Я нашла ее у Гвендолен в шкафу.

В то утро на Крестоманси был безупречный серый костюм в нежно-сиреневую полоску. Придерживая рукой сиреневый шелковый галстук, волшебник наклонился, чтобы хорошенько оглядеть лягушку. Юфимия с мольбой подняла на хозяина выпученные глаза. На мгновение воцарилась мертвая тишина. Мур ни за что бы не согласился снова пережить ту минуту.

— Боже правый, — проговорил Крестоманси с тем же спокойствием, с каким мороз рисует на окне узоры. — Это Юджиния.

— Юфимия, папочка, — поправила его Джулия.

— Да-да, конечно Юфимия. И кто это сделал?

Мур спросил себя, почему от этого спокойного, сдержанного голоса у него волосы встают дыбом.

— Гвендолен, сэр, — поспешила доложить Мэри.

Но Крестоманси покачал гладко причесанной головой:

— Конечно, от худой славы вдруг не отделаешься, но Гвендолен никак не могла это сделать, поскольку вчера вечером Майкл отобрал у нее колдовской дар.