«Этак и совсем без рыбки останешься, — думает водяной, — не для того ловил!»

И треснул медведя по лбу уполовником.

Рассвирепел медведь. Схватил водяного лапищами, мнёт, ломает, рыком рычит. Водяной только кряхтит да стонет. И такой они шум подняли, что мельник с поводырём проснулись, в крупорушку прибежали. С превеликим трудом поводырь своего медведя оттащил.

Водяной нырнул в омут и три месяца на мельницу носа не показывал.

Вот как-то под утро стучит кто-то в дверь, да робко так, осторожненько. Выглянул мельник — водяной пожаловал.

— А что, друг, — спрашивает водяной тихонько, — живёт у тебя ещё та страшная кошка?

— Как же, — пошутил мельник, — живёт! Четырёх котят принесла. Вон они за мышами гоняются.

— Ну, тогда прощевай, хозяин! — И опять в воду ушёл.

С тех пор никто его на Кузликовской мельнице не видал. Верно, перебрался жить в другое место. Да вот беда! Не стало рыбы в том омуте. Увёл её водяной за собою.

Мельник не раз в затылке чесал — с водяным хлопотно, а без рыбки того хуже!

Вот что люди сказывают, из рода в род пересказывают.

Жил-был на свете крестьянин по имени Божин. Жил со своей семьёй, не малой и не большой. Он сам да жена, да двое деток — дочка Босилка и сын Силян. Отец с матерью в сыне души не чаяли. Кусок послаще — ему отдают. Сами на заре поднимаются, сына разбудить жалеют. Совсем забаловали. Стал Силян в школу ходить — учителей не слушается, уроков не учит. Ему бы только на речку бегать, рыбу ловить да купаться.

Отец с матерью между собой говорят:

— Крестьянский труд тяжёлый, наработается ещё. Пусть пока порезвится.

Рос-подрастал Силян, вырос красивый, ладный. А толку от него никакого ни в доме, ни в поле. Только и знает, что подбивать других парней на всякие проделки да вечерами, когда люди, наработавшись, спят, песни по селу горланить.

Тут отец с матерью призадумались: что с непутевым сыночком делать.

— Может, женим его? — говорит отец.

— И верно, — обрадовалась мать. — Женится — переменится.

Сосватали ему лучшую девушку в селе, красавицу да рукодельницу, и в поле и в доме работницу.

Хоть и женился Силян, а все равно не переменился. Отец пашет, сеет, молодая жена Неда да Силянова сестра Босилка жнут, по хозяйству управляются, мать стряпает — все при деле. Один Силян с самого утра по ярмарке слоняется с такими же, как сам, друзьями-гуляками.

Год так прошёл. Родила Неда Силяну сыночка. Назвали его Велка. Тут бы Силяну одуматься, да куда там — ещё пуще загулял. А вернётся к ночи — жена плачет, сестра вздыхает, мать уговаривает, отец бранит.

— Совсем житья не стало, — сказал однажды Силян. — Придёшь домой усталый, тут бы отдохнуть, а тебя поедом едят. Уйду от них. Пусть живут как хотят, и я как хочу. И ушёл.

Далековато от их села город был, но Силян ног не пожалел, добрался до города, к постоялому двору направился. Деньги у него в ту пору ещё в кармане звенели. На этот звон и сыскались дружки, налетели, как мухи на мёд. День веселился Силян, второй пировал, а на третий и деньгам и дружбе конец.

А город — не отец с матерью, никто куска хлеба даром не даст. Стал голодать Силян. Где наймётся дров наколоть, где глину на постройку мять. Поменьше заработает — проест, побольше заработает — пропьёт.

Так и бегут дни за днями. Думал Силян, в городе его весёлая, лёгкая жизнь ждёт, а тут вон как дело обернулось.

Пошёл он как-то в город Салоники. Решил свет повидать, на людей посмотреть. А в Салониках в гавани парусники толпятся, от гребных судов с длинными вёслами на воде тесно. Нанялся Силян на корабль матросом, и на следующее же утро корабль отплыл.

Не день, не два нёс их ветер и с каждым днём всё крепчал да крепчал. А посредине моря разыгралась страшная буря. Волны бросали судёнышко из стороны в сторону, играли с ним, словно кошка с мышкой. Корабль то вверх подкидывало, то вниз бросало. Сорвало руль и паруса, мачты изломало. А потом ударило судно о скалу и совсем в щепки разбило.

В тот страшный час все потонули. Одному Силяну удалось спастись. Он за большую доску успел ухватиться, вполз на неё, руками-ногами вцепился.

Долго ли его носило по морю, не знал, не помнил. Дождь его сёк, солнце жгло, думал — совсем пропадёт. А всё-таки утихла буря, вынесло доску на берег и Силяна с ней.

Лежит Силян без сил на твёрдой земле, и всё ему чудится, что под ним волны ходят. Отлежался, встал и побрёл куда глаза глядят, только бы подальше от моря. Прошёл сколько-то, опять перед ним море блещет. Повернул в другую сторону, шёл, шёл и снова к морю вышел.