– Он говорит, что кайдоха это кайдоха. Такая вещь типа его внутренней сущности. Но сущности в данном случае не его личной, а его общественной, - я в точности передавал речь Сорео.

– Это как?
– не поняла Фрося.

Варан и Лон переглянулись.

– Это, значит, что у него нет денег на уплату налога за Академию, - умно-преумно перевел пространно-философскую речь Олг.

– Атас!
– Фрося была счастлива. Счастлив бы и Эндер. Он-то по причине возможного добывания денег преступным путем. Спрашивается, откуда у королей берутся такие наклонности. Надо будет расспросить Ариана.

– Так что делать-то надо?
– Варан казалось только очнулся от летаргического сна.

– Будем зарабатывать!
– это я огласил то, что нужно делать. Это произвело ошеломляющий эффект. Никто похоже не ожидал.

– Но как?
– всеобщий вопль меня поразил.

– Как все, но с выдумкой, - я был непреклонен.

– Где? Здесь?
– это уже возражения последовали от Фроси и Варана.

– Зарабатывать?
– Олг был в шоке.

Люблю доставлять людям удовольствие.

"А кто бы сомневался", - хмыкнул наставник.

– О! Этим я еще не занимался, - фыркнул Эндер.

– Да уж, - Ариан был этим недоволен.

– А какая мы будем зарабатывать?
– Фрося уже как-то сжилась с мыслью о работе, остальным все еще это было не по нутру.

Всякие разборки относительно столь сложного вопроса по зарабатыванию денег, обсуждались еще два часа. К сути дела вернулись, но решить ничего не успели. Народ устал, у каждого было свое мнение.

"Ты так и будешь канителиться?", - довольным тоном поинтересовался наставник. Ему вся эта перепалка доставила огромное удовольствие.

– Значит так, ребятушки, - я использовал одно из самых полезных приобретений. Я использовал навыки голосового влияния на людей. Сработало даже на Грома, который являлся метаморфом.
– Мне однофигенно, что каждый там думает, потому как я буду работать. Дело каждого мне помогать или нет.

– Я помогу, - мгновенная поддержка Амели свела меня с ума и отключила от действительности минуты на две.

– Я тоже, - мой друг виэн смог как-то вернуть мой разум в более равновесное состояние.

"Интересно, я всегда так буду реагировать на ее взгляд и улыбку?", - это я сам себя спросил, но учитель ответил. Я тогда почувствовал, что он говорит из любви, была в его жизни такая любовь.

"Всегда, ученик".

– Сол.., - это я себя оборвал. Я собирался высказать вслух, то что было на языке. Нельзя пока Амели называть Солнышком.
– Сложно это все, - я постарался сгладить свою оговорку.
– Ты должна ходить на занятия. Дело в том, что это своего рода наказание, взыскание, и Сорео не будет доволен, если я привлеку тебя в помощь. Понимаешь?

Амели опять мне улыбнулась. Положительно у меня очень много шансов угодить в дурку в состоянии счастливой дебильной эйфории.

– Я понимаю, - серьезно кивнула она.
– Иначе, тебя опять могут наказать, - меня поразила ее забота, но что-то ведь я могу сделать? Чем тебе все помогают?

Вот здесь наступила тишина. Народ как-то напрягся.

Меня опять выручил мой друг виэн.

– С чего ты взяла? В смысле откуда тебе стали известны эти совершенно секретные сведения?
– Лон взял именно тот верный тон, чтобы не обидеть ее любым объяснением или отказом от оного.

– Так ведь об этом говорят, - Амели очаровательно улыбнулась. Удивляюсь, как у Лона крышу не снесло.
– А что это очень секретно?

– Очень, - я нашел в себе силы выговорить это короткое слово.

Олг посмотрел на нас на всех, как на малолетних придурков. Чувствовалось, что он нас жалеет.

– Ты можешь помочь, - торжественно объявил Лон.

Остальные не вмешивались. Я понял, что не могу глотнуть, но другу я верил, не должен он сделать ничего плохого.

– А что надо?
– Амели похоже очень заинтересовалась этим делом.

– Надо, чтобы ты постоянно и все время была рядом с Ником. Вы ведь знакомы?
– Лон меня удивил. Он смог так изящно перевернуть все дело. Хорошо, что мою падающую челюсть поддержал учитель.

Я поглядел, как уважительно качнула головой Фрося. Даже Гром рыкнул уважительно на находчивость и хитроумие моего друга виэна.

– Хорошо, - без вопросов согласилась моя любимая девушка. Жить стало легче. С сердца будто спал каменный обруч. Нет, там еще осталось с десяток таких обручей, но на один стало меньше.
– Я буду все время. Я очень постараюсь. Спрашивать зачем это надо бесполезно? Или все же скажете?