— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросила Анна. — Хоть что-нибудь?

Майкл покачал головой.

— Ничего, абсолютно ничего.

— Я тоже. И это плохо. Думаю, мы подъехали к тому, что он называет язвой, но ни один колокольчик не звякнул, ни у тебя, ни у меня. Если бы не Хорек, мы бы попали в беду.

— Но ведь не попали. По крайней мере, пока.

— Да. Но без него нам не выжить. Это очевидно.

Майкл не ответил. Он знал, что Анна права. Они чужаки здесь. Слепые и глухие чужаки, и цена всем их предчувствиям — ноль. Если они не успеют вырастить себе такие же глаза и уши, как у Хорька, они погибли. Так или иначе — не важно, как.

А тот уже совсем скрылся из виду. Теперь оставалось только ждать.

Сумерки опустились на равнину, когда они решились, наконец, оставить «Сабурбан». Прошло уже четыре часа, а Хорек все не возвращался.

— Что-то тут не так, — сказал Майкл. — Его нет слишком долго.

— Может быть, с ним что-то случилось?

— Может быть.

— И что будем делать?

— Подождем немного, а потом, думаю, надо пойти за ним. Разыскать его.

— Майкл, ты же знаешь, если он угодил в язву — это самое глупое, что ты можешь сделать!

— Это единственное, что я могу сделать. Кроме того, он, может быть, ранен и нуждается в помощи. Я не брошу его. Я никого здесь не брошу!

— Это все слова. Если ты погибнешь, то уже ни о ком не сможешь позаботиться.

— Не погибну. Я буду осторожен.

— Темнеет, Майкл. В темноте опасно. Подожди хотя бы до утра.

— А если он не доживет до утра?

— Майкл, это глупо! Ты ведь не знаешь, что с ним!

— Не знаю, — голос Майкла прозвучал зло. — Что же делать?

— Подождать до утра!

Майкл раздраженно постучал ладонью по кузову «Сабурбана», звук при этом получился каким-то глухим, будто он постучал по бетонной стене, но он не обратил на это внимания. Его мысли были заняты другим.

Анна права. Но почему тогда его не покидает ощущение, что нужно спешить? Что у него мало времени и становится все меньше и меньше с каждой минутой сомнений? Эти гребанные предчувствия! Они, как назойливые собачонки, только путаются под ногами!

Воображение Майкла быстро нарисовало неприятную картину. Хорек, весь залитый кровью, лежит на асфальте и напряженно смотрит назад. Туда, где сейчас стоит «Сабурбан», только он не видит его. Он вытягивает руку, опирается на нее и проползает чуть вперед, оставляя на асфальте темный кровавый след. Еще немного вперед. Силы покидают его. Все медленнее поднимается рука, все тяжелее становится двигаться.

Майкл мотнул головой, отгоняя дурацкое видение.

— Ладно. Хорошо! — сказал он. — Ждем до утра. Как только взойдет солнце — мы выходим.

— Правильно! — тут же согласилась Анна. — Так у нас будет гораздо больше шансов остаться в живых. Для всех троих.

Майкл кивнул и полез в машину.

Анна устало облокотилась на ее стальной бок и посмотрела на солнце, уже наполовину спрятавшееся за горизонт. «Только что я спасла ему жизнь», — подумала она. — «Он не понимает этого, а говорить ему бесполезно. Если Хорек при свете дня попался в ловушку, у Майкла нет никаких шансов, особенно ночью. А завтра утром? Боже, как я устала! Как устала на каждом шагу бороться за жизнь! Находиться в пустоши — это все равно, что идти по минному полю. Одна ошибка — и смерть». Анна потерла виски. Сколько она еще выдержит? На сколько еще хватит душевных сил, прежде чем она совершенно спятит. Майкл сильный. Но он просто не осознает, что все время ходит по лезвию ножа. А она видит. Все видит и все осознает. В полной мере, до капли. Вот и сейчас, он готов был пойти и погибнуть, даже не подумав. Не взвесив. Всего лишь среагировал на ситуацию. «Я просто хочу остаться в живых», — мысленно взмолилась она. — «Разве это много?»

Ей не хотелось, чтобы Хорек оставался с ними. Ей не хотелось, чтобы Майкл с ним разговаривал. Анна чувствовала, что Бенни Флай умер. Ей не хотелось, чтобы они путешествовали с мертвецом.

Линда проснулась от громкого звука, раздавшегося прямо над ухом. Она резко выпрямилась, так, что хрустнули позвонки.

— Извини, — сказал Гораций, убирая в карман носовой платок. — Когда приспичит, тут уж ничего нельзя поделать.

В глаза било яркое солнце. Линда зажмурилась, и перед ее внутренним взором сразу же предстала вчерашняя гроза. Огромное темное облако появилось у самого горизонта и стало расти, заливая равнину кромешной чернотой. Гигантские белые молнии мелькали одна за другой, ветвясь и сплетаясь в тонкие нити паутины. Еще немного — и эта дьявольская гроза проглотит большой черный «Форд» вместе со всеми его пассажирами, разобьет его одной слепящей вспышкой и унесется прочь, оставив лишь жалкие обломки. Линда поморщилась и открыла глаза.

— Сколько времени? — спросила она.

Гораций глянул на часы.

— Около восьми.

Он критически осмотрел Линду.

— Не волнуйся, все нормально.

Линда тряхнула головой, разгоняя остатки жуткого видения.

— Мне снилась какая-то чертовщина, — сказала она.

— Это не страшно. Сны проходят.

— Хотела бы я, чтобы все это тоже оказалось сном.

Гораций хмыкнул, но ничего не ответил. Линда обернулась назад.

Хомер спал, завернувшись в старое одеяло, чуть приоткрыв рот. Он сменился около десяти часов вечера и скоро снова должен был занять свое место за рулем «Форда».

— Линда, ты не сварганишь какой-нибудь завтрак? — спросил Гораций. — Мое брюхо уже полчаса, как поет.

Он посмотрел на Линду и улыбнулся.

— По-моему, это Элвис.

Несмотря на полусонное состояние и все еще стоящую перед глазами картину грозового облака Линда рассмеялась — уж очень забавно выглядел Гораций, словно большой морщинистый тролль, сидящий за рулем грузовика. Тот тоже засмеялся, прикрыв рот ладонью, чтобы не разбудить брата.

Она сделала ему пару сэндвичей, а сама позавтракала хлопьями. Грузовик напористо пожирал милю за милей, под тихое гудение мощного двигателя.