Шрифт:
Корней молчит.
— Великий герцог выразил бы вам благоволение, — слегка дрожащим голосом произносит Гай.
— Неужели? — произносит Корней рассеянно. Некоторое время они шагают молча.
— Великий герцог наградил бы вас высшими орденами! — уже почти исступленно произносит Гай. — Клянусь Черным Зверем, — он прикасается левой рукой к эмблеме на правом рукаве, — великий герцог возвысил бы вас над всеми! Он держал бы вас справа от своего сердца! Если бы вы помогли нам…
— Мы и так помогаем вам, дружок, честное слово. Война у вас скоро кончится, вот увидишь…
Гай молча переваривает это сообщение.
— Я могу задать вопрос? — спрашивает он.
— Задавай, дружок.
— Победим мы?
— Конечно, вы. Не великий герцог, не император, а именно вы: простые алайцы и краманцы. И наступит вечный мир.
— Господин говорит непонятное, — холодно возражает Гай. — Так не может быть.
— Почему?
— Мира не будет, пока жив хоть один краманец. Они все должны быть уничтожены.
Корней пожимает плечами, сворачивает с дорожки и идет через поляну. Мрачный Гай следует за ним. Они останавливаются у кабины нуль-транспортера.
— Ты меня прости, — говорит Корней. — Совершенно упустил из виду. Вот это устройство называется нуль-транспортер.
С его помощью можно почти мгновенно перенестись в любую точку мира… конечно, где установлены такие вот кабины. Ты сегодня утром уже перескочил таким образом из Виннипега сюда, в Заволжье. Гай слушает с напряженным вниманием.
— Раньше мы передвигались и перемещали грузы по дорогам, на воздушном транспорте, на ракетах. Теперь надобность в этом отпала. Ты входишь в такую кабину, набираешь на пульте помер места назначения, нажимаешь на стартовую кнопку — миг! — и ты точно в такой же кабине на другом конце света. Понимаешь?
Гай трясет головой — то ли понимает, то ли нет.
— Ну, как бы тебе объяснить… — Корней оглядывается, затем, словно прямо из воздуха, извлекает полоску бумаги. — Вот, смотри. Предположим, ты находишься на этом конце полоски, и тебе нужно попасть на другой конец. Раньше приходилось проделывать весь путь вдоль полоски из конца в конец. А нуль-транспортер мгновенно складывает полоску концами вместе — вот так…
Корней показывает, но Гай уже не слушает его.
— И так можно попасть в любое место в мире? — спрашивает он сдавленным от волнения голосом.
— Да.
— Хоть на другой конец света?
— Правильно.
— И… и на другие планеты?
Корней смотрит на него, прищурившись.
— Совершенно верно. На Луну, на Марс, на Венеру. На крупные спутники. На астероиды. Куда угодно.
Ночь. Полная луна озаряет сад. Корней спит в гамаке. Шагах в десяти от него лежит на матрасике, закутавшись в одеяло, Гай. Он не спит — невидяще глядит в светлое от луны небо блестящими глазами.
Раннее утро. Сад оглашается разноголосым птичьим щебетом. Гай приподнимается, несколько секунд смотрит на спящего Корнея. Тихонько встает, натягивает штаны и свою маскировочную куртку и на цыпочках идет к дому.
Входит в кабинет, снимает со стены кентаврийский нож, засовывает за пояс и возвращается в столовую. Секунду стоит в нерешительности, затем подходит к стенному шкафчику, берет несколько коробок с гастрономическими наборами, заворачивает в скатерть и со свертком под мышкой выходит из дома.
Корней безмятежно спит, покачиваясь в гамаке.
Гай, воровато оглядываясь, прокрадывается к кабине нуль-транспортера. Прощальным взглядом обводит сад и небо над головой, входит в кабину, кладет сверток на пол и закрывает дверь.
С неподвижным от внутреннего напряжения лицом он медленно нажимает наудачу клавишу за клавишей. Набрав восьмизначную комбинацию, он зажмуривается и надавливает пальцем на стартовую кнопку.
Сад и летнее утро вокруг кабины мгновенно сменяются черно-белой озаренной полярным сиянием арктической ночью. [32] Сугробы, нагромождение торосов. Метет поземка, протяжно завывает ледяной ветер. Гай озирается со страхом и недоумением. Возле кабины воткнуты в сугроб две пары лыж. И сквозь вой ветра то ли чудится ему, то ли действительно доносится откуда-то тихий голос:
32
Слово «арктический» означает «находящийся в Арктике». А до этого Гай находился в Заволжье, и было лето. Так что в Арктике — полярный день, — В. Д.
— Твой обратный номер: семьсот тридцать шестьдесят один триста девять…
Гай снова наудачу щелкает клавишами и нажимает стартовую кнопку.
И снова вокруг все меняется. Он в кабине в каком-то тускло освещенном помещении. Это низкий тоннель с серыми бетонными стенами, вдоль которых тянутся какие-то трубы и толстые кабели. Тоннель освещен редкими лампами, концы его скрываются в сумрачном тумане. Гай настороженно озирается, и вдруг на лице его появляется выражение крайнего удивления. Он слегка подпрыгивает, и это ничтожное усилие подбрасывает его под потолок кабины. [33] Ударившись головой, он начинает медленно падать, раскорячившись и испуганно хватая воздух руками. А давешний голос теперь уже внятно произносит в тишине:
33
Так выглядит невесомость, если глядеть на космонавтов по телевизору. Но ведь невесомость — это состояние непрерывного падения. Какое там «выражение крайнего удивления»! Он почувствовал бы себя так, словно из-под него вышибли пол, и он летит в пропасть! — В. Д