В первоначальном варианте не планировалось, что следователь на минуту очнется от запланированных действий («И тут легкий сквознячок потянул по комнате, шевельнул сдвинутую штору, и яростное пополуденное солнце, ворвавшись в окно, ударило Игоря Петровича прямо по лицу. Он зажмурился, заслонился растопыренной пятерней, подвинулся в кресле и торопливо поставил рюмку на стол. Что-то с ним случилось. Глаза часто замигали, на щеки набежала краска, подбородок дрогнул. “Простите… — прошептал он с совершенно человеческой интонацией. — Простите, Дмитрий Алексеевич… Может быть, вы… Как-то здесь…”»). Вместо этого в рукописи идет: «Ну разве это кошмар? — сказал Игорь Петрович. — Вот, я помню, был случай…»

Когда Малянов приходит домой и видит там Вайнгартена и Губаря, он отмечает на столе наполовину опорожненную бутылку экспортной «Столичной» и «всякие яства из стола заказов». Первоначально Авторы были более детальны: «…красовалась розовая ветчина из стола заказов и благоухала вскрытая банка рольмопсов оттуда же».

Вайнгартен в рукописи более вульгарен. Лидочку он называет не «девицей», а «девкой», говорит Малянову вместо «Тьфу, болван! Да я не об этом!», а: «Идиот! Всё об ёй!» Рассказывая же об исчезновении рыжего карлика, он говорит: «Я, отцы, скрывать не буду: штаны у меня были полные…»

Мальчика Губаря Малянов часто называет в своем повествовании «дитя», а однажды вместо «кошмарный ребенок» определяет его как «ужасный младенец».

«Экскременты» в первоначальном варианте называются просто — «дерьмо», а Женька, который привез для коллекции китовьи экскременты, в первоначальном варианте имел фамилию Сиверцев, в окончательном — Сидорцев.

Женщины, которые приходили к Губарю домой, расколотили не голубую японскую мойку, как в окончательном варианте, а унитаз.

Малянов, комментируя гипотезу Вайнгартена, называет ее сказочкой для детей старшего возраста и далее: в окончательном варианте — «Чтобы в конце пионер Вася все эти происки разоблачил и всех бы победил»; в первоначальном — «Чтобы в конце пионер Вася или Петя происки разоблачил и водрузил над Землею что-нибудь славное».

Ребенок Захара читал отрывки из медицинской энциклопедии о: в рукописи — «болезнях мочеполовых органов»; в окончательном варианте — «болезнях разных деликатных органов».

Когда Малянов представляет себе, как инопланетяне планируют тратить энергию на пресечение разных исследований на Земле, он вместо «проталкивания какого-то проекта» упоминает «проталкивание очередного романа Шевцова».

Обстановку в квартире Вечеровского Малянов описывает так, будто в ней: черновик — «здесь жгли дымовую шашку», позже — «здесь взорвался картуз черного пороха». [47]

Пытаясь отговорить Вечеровского, Малянов напоминает ему пословицу: «Повадился кувшин по воду ходить…» А представляя, как Вечеровского на Памире будут атаковать привидения, альпинистки и шаровые молнии, Малянов к шаровым молниям добавляет: «…то-то удивятся метеорологи…»

Много в рукописи карандашных заметок на полях. Часть из них позже вошла в окончательный текст, часть же так и не была востребована. К примеру, там, где описывается содержимое холодильника Малянова, на полях пометка: «Молоко задумалось».

ЗМЛДКС впервые была опубликована в 76–77 годах в журнале «Знание — сила» (№№ 9—12; окончание — № 1/77). Затем издавалась в авторских сборниках АБС: 1984,1985 —одноименный сборник (с ПНО, ТББ); 1988 — «Повести» (Лениздат, с ПНО, ДР); 1989, 1990 — в двухтомнике и трехтомнике «Избранного». Книжные издания содержат один и тот же текст, журнальный же вариант имеет много отличий.

Как это часто бывало у АБС, журнальное издание еще содержит некоторые черновые варианты слов, предложений, которые Авторами дорабатывались и изменялись при подготовке книжного издания. Тщательность стилистической правки Авторов поражает своей масштабностью; перебирая отдельные примеры для публикации в этом исследовании, порой восклицаешь: «Эх, если бы и ныне пишущие авторы так же тщательно относились к каждому написанному ими слову…»

Много в журнальном варианте и сокращений. Почти все они, практически, служат только одной цели — уменьшению объема повести. Но есть и особенные — вероятно, из-за принадлежности журнала к так называемым «молодежным». Как пропагандировалось когда-то в специальной литературе о воспитании советской молодежи, ее (молодежь) надо отвлекать от проблемы отношения полов, тем более — анатомической и физиологической ее части, а направлять на построение коммунизма и учебу. Поэтому из повести полностью изымается упоминание о лифчике Лиды, а там, где невозможно просто вычеркивание (когда его находит Ирка Малянова), лифчик заменяется на патрон губной помады.

Вообще в журнальном варианте много правки, связанной с облагораживанием текста. Сортир заменяется кладовкой, дерьмовоз — мусоровозом, «клеит» — на «кадрит», убирается фраза «насосался как зюзя».

Убрано из повести сравнение людей в солнцезащитных очках с тонтон-макутами. Вероятно, слово показалось редактору слишком трудным и неизвестным для молодежи.

Наведен порядок со следователями: из прокуратуры, а не из милиции или уголовного розыска.