— Расскажи нам о грядущем, милая,— продребезжала старуха,— и ты избежишь многих неприятностей.

Жертва не издала ни звука, и старая карга укоризненно покачала головой. Толпа завороженно притихла, боясь пропустить хотя бы слово из сказанного.

— К чему противиться, — проскрежетала старуха. — Я ведь знаю, что в твоем нутре скрыта, нужная мне, правда, и, если не скажешь сама, я выпотрошу тебя, но узнаю ее.

Она протянула свою костлявую, когтистую лапу, желая погладить девушку по щеке, но та так судорожно отдернулась, что едва не разбила себе голову, но все равно продолжала молчать. Сморщенная тварь сокрушенно покачала головой.

— Зря ты так,— проквакала она.— Сурия, детка, заставь ее сделать для нас то, что мы просим.

Бывшая рабыня Тефилуса довольно улыбнулась и, подойдя, к двоим надсмотрщикам, все еще стоявшим рядом с Мелией, подала знак рукой и снисходительно кивнула своей бывшей хозяйке.

— Какая ирония судьбы,— ухмыльнулась она,— похоже, мы поменялись ролями, повелительница?

Мелия ничего не ответила, а Сурия расхохоталась и, развернувшись, пошла обратно к тому месту, где осталась вторая девушка, ставшая на время предметом ее заботы. Пока она шла, двое надсмотрщиков взрезали ножами просторный халат пленницы от рукава до подола, стянули его с жертвы, и все увидели обнаженную молодую женщину.

— Великий Эрлик,— прошептал кто-то за спиной киммерийца,— клянусь копытами Нергала, это же Зура, сестра Зургана! — Он обернулся и умоляюще посмотрел на Таргана.— Неужели мы позволим этим последышам Затха погубить девушку?!

— Мы ничего не можем для нее сделать,— угрюмо ответил киммериец и, увидев в глазах молодого зуагира отчаяние, добавил: — Я пришел сюда ради Мелии, но сейчас не двинулся бы с места даже ради нее!

Тефилус резко обернулся.

— Герой! — презрительно бросил он в лицо Конану.

Северянин спокойно пожал плечами, хотя в груди у него начала уже закипать холодная ярость. Однако он заставил себя сдержаться: любое неосторожно сказанное сейчас слово могло привести к взрыву. Он не мог допустить этого, потому что знал: горячие сердца зуагиров мгновенно возьмут верх над их холодными головами. В порыве праведного гнева они готовы будут растерзать любого врага! Вот только сил для этого у них сейчас нет…

— Смерть — достаточно крупная неприятность, чтобы относиться к ней всерьез,— назидательно изрек киммериец, надеясь, что рассудок возьмет-таки верх над чувствами.

— Да при чём здесь смерть?! — огрызнулся Дознаватель.

— Как только ты сунешься туда со своим мечом,— еще спокойнее объяснил киммериец, кивком указав на площадь,— тебя просто забьют пивными кружками!

Конан, конечно, лукавил. Если бы опасность угрожала сейчас Мелии, он ринулся бы в драку, не задумываясь, даже будь он один, и плевать на голос рассудка!

Тефилус же замолчал и мрачно уставился на толпу, бесновавшуюся внизу,— на него слова киммерийца произвели должное впечатление.

— Конан прав,— поддержал товарища Тарган, которому, Конан видел, слова эти дались нелегко.— Жрецы неспроста выкатили на площадь пиво и еду. Я думаю, такое будет продолжаться все семь дней.

— Так что же делать?! — в отчаянии вскричал Тефилус.

— Во-первых,— ответил северянин,— не терять головы, а во-вторых, думать и искать!

— Что ты надеешься найти?! — истерично всхлипнув, вскричал Дознаватель.

— Я надеюсь найти Сурию,— покорно ответил киммериец, готовясь к еще одной истерике Тефилуса.— Эта маленькая тварь может сильно помочь нам, если, конечно, удастся обмануть ее.

— Да она все поймет, как только увидит тебя! — На этот раз уже взбунтовался Мэгил, но Конан был благодарен ему за этот порыв.— Это верная смерть!

— Кром! Верная смерть — с оружием соваться на площадь! По крайней мере, пока все шесть сотен не соберутся здесь! — Почувствовав, что время необдуманных обвинений прошло, и к его словам прислушиваются, Конан позволил себе проявить эмоции и тут же добавил: — Да и то я бы прибег к этому лишь в самом крайнем случае.

Тефилус посмотрел на площадь. Резкими ударами Сурия избивала пленницу, тело которой уже покрылось красными полосами, но та закусила губу и упорно молчала. Толпа подвывала, громким одобрением встречая каждую вновь появлявшуюся на теле жертвы кровавую отметину. Наконец бывшая рабыня Тефилуса остановилась, повернулась к старухе и что-то сказала ей, но так тихо, что услышала ее лишь колдунья, которая точно ждала этого, потому что сразу обернулась к Харагу.

— Вели привести сюда одного из предателей! — хрипло каркнула она, и толпа вновь застыла, гадая, какое еще развлечение приготовили для них сегодня.

— Но День Расплаты наступит только завтра!— попробовал было воспротивиться жрец.

— Это верно,— проскрипела колдунья и хрипло рассмеялась.— Хе-хе-xe! Сегодня День Откровения, и если ты хочешь услышать его, то приведи одного из предателей, а на завтрашний день у тебя останется еще один!

Xapaг не посмел противиться, хотя этот приказ и нарушал его собственные планы. Он судорожно облизнул губы и, обернувшись, махнул рукой одному из людей в синем. Тот опрометью бросился во дворец. Опираясь на клюку, старуха поковыляла к девушке и вновь повторила: