12 декабря Эдда предприняла решительный шаг, нелегально переправив с помощью друга семьи своих детей в Швейцарию, где они должны были быть в безопасности. Она намеревалась последовать за ними через несколько дней, прихватив дневники Чиано, находившиеся в тайнике на римской квартире. Боязнь их публикации должна заставить ее отца отменить решение трибунала.

27 декабря, когда Эдда попыталась встретиться с Джалеаццо в веронской тюрьме, ей повезло. Красивая двадцатидвухлетняя блондинка, имевшая свободный доступ в тюрьму, представилась ей как фрау Хильдегард Беец, личный секретарь оберштурмбаннфюрера Вильгельма Хёттля.

Хёттль не терял надежду использовать дневники Чиано для дискредитации Иоахима фон Риббентропа. С этой целью он и послал фрау Беец в Верону для поддержания тесного контакта с графом. Следуя указаниям шефа, Хильдегард решила использовать Эдду для проведения операции: дневники — в обмен на побег Чиано, который должны были подготовить немецкие агенты.

Беец обсудила этот план с генералом Вильгельмом Харстером, начальником службы безопасности Вероны, который, в свою очередь, встретился с доктором Эрнстом Кальтенбруннером в Инсбруке. Оба договорились о проведении операции «Граф» по освобождению Чиано без ведома Гитлера. Однако Эдда должна была сначала представить некоторые из дневников для ознакомления с ними Кальтенбруннера и Гиммлера.

С этого момента Эдда находилась в постоянном напряжении. И вот теперь она уподобилась горбуну, прикрепив на спине и под грудью восемь дневниковых тетрадей Чиано.

Ей никогда не удалось бы проделать задуманное без помощи Марчезе Эмилио Пуччи, галантного авиатора и ее постоянного компаньона. Именно Пуччи выехал в Рим в сопровождении Хильдегард Беец и двух агентов службы безопасности, где изъял под паркетом пола в комнате, где в дневное время находились слуги, документы Чиано. Их он доставил в Верону, спрятав в своем пальто. Генерал Харстер не возражал получить лишь часть из них, но приказал их скопировать, частично перевести на немецкий язык и отправить в Берлин Кальтенбруннеру для оценки. 6 января начальник имперской службы безопасности дал ответ — можно начинать осуществление операции «Граф».

В 8.30 вечера под предлогом предотвращения попытки освобождения Чиано итальянскими патриотами Харстер должен был послать отряд эсэсовцев для занятия тюрьмы. Среди них будут находиться два специальных агента, вызванные из Голландии, — специалисты по бесшумному снятию часовых и ликвидации опасных свидетелей. Так что Кальтенбруннер сможет доложить Гитлеру: Чиано освобожден итальянцами. В 9 часов вечера граф, агенты и Хильдегард Беец должны быть на десятом километре шоссе, ожидая прихода Эдды с деньгами и драгоценностями для мужа. Ему предстоял перелет с первого же контролируемого немцами аэродрома — предположительно Инсбрука — в Будапешт, а оттуда — в трансильванское поместье графа Фестетика, который состоял в контакте с Кальтенбруннером.

Когда после этого придет сообщение, что Чиано оказался в Турции, воспользовавшись тайными эсэсовскими тропами, Эдда должна будет вручить остающиеся дневники фрау Беец.

Но в этот морозный вечер у дочери дуче все шло не так, как должно было быть. Когда Эмилио Пуччи привез дневники из Рима, она спрятала их у одного из друзей семьи в Варезе — населенном пункте, находившемся неподалеку от озера Комо. Забрав их, она на автомашине Пуччи направилась во вторую половину дня в Верону. Однако неподалеку от Брешии спустило заднее колесо, и ей пришлось идти дальше пешком…

Увидев километровый столб с цифрой десять, она поблагодарила подвезшего ее водителя и вышла в снежную круговерть. «Идет ли все по плану?» — думала она. Кругом было тихо, и Джалеаццо видно не было.

В напряжении Эдда прислонилась к дереву, росшему у обочины. Вдруг на шоссе мелькнул слабый лучик карманного фонаря. Это, видимо, Джалеаццо! Но тут же ее обуял страх. Что, если Хёттль обманул ее, и Чиано никогда не будет освобожден? А сейчас они собираются арестовать ее и забрать дневники. С бьющимся сердцем она скрылась в кустарнике. Лучик, однако, оказался светом фар проехавшего мимо автомобиля. Эдда вновь встала во весь рост.

Она потеряла счет времени. Но вот, словно дух из-под земли, показался какой-то рабочий на мотоцикле.

— Женщина! — воскликнул мотоциклист. — Неподалеку, видимо, находится дом, где можно обогреться?!

— Было бы неплохо, — с юмором ответила Эдда, — но дома-то здесь нет.

Время тянулось бесконечно долго. Наконец, со стороны Брешии к ней подъехал грузовик. Словно лицо3 перебирающееся с места на место, пользуясь попутными машинами, она подняла руку… Часы на окраине Вероны показывали 5 часов утра.

Через четыре часа и пятнадцать минут Джалеаццо предстал перед трибуналом, приговорившим его к смертной казни.

Ручной звонок прозвенел, отдавшись эхом в холле постройки четырнадцатого века. Когда девять одетых в черное судей вошли в зал заседаний в Кастельвеччио, публика и обвиняемые вскочили на ноги. Председательствующий в алой накидке объявил о начале заседания веронского трибунала.

Была суббота 8 января 1944 года. В этот день, необычайно холодный, лед сковал речку Адидже, протекавшую под стенами старого замка, снег толстым слоем лежал на бастионах. Хотя на судьях под мантиями были надеты пальто, они все же мерзли. Справа от них, в углу зала, находились обвиняемые — Джалеаццо Чиано в дождевике, старый маршал де Боно, закутанный в шерстяную шаль, остальные — в костюмах.