Однако Гитлер, внимательно изучивший карту, пришел к выводу, что скорее всего речь идет о соседнем острове Вентотене, почти недосягаемом, когда дует сирокко из Африки.

— Никаких хороших вестей из этой проклятой Италии, — в сердцах чертыхнулся фюрер.

Ежедневно досье в голубой обложке с надписью «Документы государственной важности», хранившееся в сейфе Капплера, пополнялось новыми бумагами. От Генриха Гиммлера из Берлина пришло сообщение, что дуче покинул Понцу и на борту линейного корабля «Италия» доставлен на остров Специя, находящийся почти в шестистах километрах от Понцы. Скорцени знал, что Хайни, как они звали своего шефа, собрал лучших астрологов, угостив их шампанским и русской семгой, чтобы они определили местонахождение дуче.

— Подшей эту бумагу и забудь о ней, — сказал Скорцени Капплеру, — вместе с сообщениями, что Муссолини находился одновременно на острове Капрера, западнее Сардинии, и в больнице монастыря Святой Марии.

И вот пришло сообщение с Маддалены.

Поспешив назад, Скорцени увидел, что Варгер мирно беседовал с каким-то карабинером из охраны. Поговорив о фруктах, девушках и вине, он как бы между прочим сказал, что по немецкому радио утром было передано сообщение о смерти дуче от лихорадки. Карабинер ответил, что это — самые настоящие враки.

— Мне известны подробности его болезни, — вмешался Скорцени. — Мне их рассказывал знакомый врач.

— Нет, нет, синьор, — возразил карабинер, — это не так. Сегодня утром я лично сопровождал дуче и видел его собственными глазами. Мы посадили его в белый самолет с красными крестами, и он улетел.

Выйдя из прачечной, Скорцени внимательно осмотрелся. Слова солдата подтверждались. Под их ногами виднелась гавань, ярко освещенная солнцем. Но гидросамолета, стоявшего там у причала всю последнюю неделю, видно не было. А с исчезновением самолета исчезла и надежда на освобождение Бенито Муссолини.

Почти в тысяче километров к северу от Маддалены два человека сидели на берегу озера Штарнберг под Мюнхеном, смотря на рябь на его водной поверхности.

— Скажите мне честно, — вдруг спросил Чиано своего компаньона. — Обещаю, что не обижусь. Кто я — ваш пленник или гость?

Оберштурмбаннфюрер Вильгельм Хёттль раздумывал, как ему ответить. Вот уже несколько дней чета Чиано с детьми находилась на вилле Штарнберг на берегу одноименного озера. Проблема заключалась в том, что австриец и сам толком не знал, был ли он тюремщиком, следователем или добрым и гостеприимным хозяином для них. По прошествии четырех дней он ожидал прибытия Генриха Гиммлера, который расставит все по своим местам.

В девять часов утра 27 августа, когда семья Чиано садилась в транспортный самолет «Ю-52» на римском аэродроме Чиампино, Хёттль, по крайней мере, знал свою задачу. По прямому указанию Гитлера он являлся сопровождавшим лицом, выполнявшим указание «сберечь кровь дуче в венах его внуков».

Правительство Бадолио содержало Джалеаццо Чиано под домашним арестом, но для опытных Хёттля, Капплера и Дольмана это не представляло слишком большого препятствия. В 8.15 утра Эдда с детьми, обладавшие свободой передвижения, вышли из дома на прогулку, якобы решив покататься на лодке по Тибру. За ближайшим же углом их поджидала автомашина Хёттля. Сам Чиано впрыгнул в спортивную автомашину, притормозившую у тротуара на соседней улице.

В инструкциях Хёттля ничего не говорилось о Чиано. Эдду же следовало беречь как зеницу ока.

Пять часов полета были чистейшим кошмаром. На высоте около 9000 метров над Альпами было очень холодно, и ребятишки буквально посинели. Хёттль осушил две бутылки коньяка, врученные ему Скорцени. На Чиано и его жену, однако, холод не оказывал почти никакого воздействия. Перед самым отлетом молодой граф достал из карманов золотые браслет и кольца и надел их на руки, переложив при этом золотой портсигар. Эдда стала копаться в рюкзачке дочери, проверяя свои табакерки, шпильки, брошки и драгоценности.

Приземлившись в Мюнхене, Хёттль вздохнул с облегчением, считая, что его миссия на этом окончена. Но это оказалось4не так. По прибытии на виллу Штарнберг, где их ожидали повар и горничная, ему было вручено письменное предписание Гиммлера оставаться на вилле и ждать дальнейших инструкций.

И вот теперь Чиано задал ему вопрос, следует ли им считать себя пленниками или гостями.

Гиммлер не давал указаний относиться к ним как к пленникам. Дочь Муссолини, естественно, могла передвигаться свободно, но как быть с ее мужем? Инстинктивно Хёттль относился к нему радушно и спокойно. Заручившись разрешением шефа службы безопасности Эрнста Кальтенбруннера и получив бонус министерства экономики, Хёттль повез семью в Мюнхен в меховой магазин Шобера. Там же, пока Эдда дебатировала о достоинствах каракуля и белки, Чиано вдруг исчез.

Хёттля охватила паника, и он стал спешно обходить отделы салона, пока не обнаружил «беглеца» в примерочной кабине.

Эсэсовец резко сказал Чиано:

— Ради Бога, поднимите воротник вашего плаща и наденьте черные очки — ведь никто не знает, что вы находитесь в Германии.

В тот же вечер Чиано, недовольный пищей, приготовленной поваром, надел фартук и приготовил ужин сам, затем отправился спать.

И вот Хёттль случайно узнал о существовании знаменитого дневника Чиано. Во время одного из вечерних разговоров между Эддой и Чиано, в которых они обменивались почти ничего не значащими словами, не затрагивая последствий союза Италии с Германией, Эдда сказала: