— Ты — немец? — спросил пленный в очках.

— Да.

— Сначала я подумал, что ты украинец или поляк. А что ты делаешь у русских?

— Я здесь случайно. Я хочу добраться домой, в Берлин.

— Тогда скоро доберешься, — сказал небритый.

— Вы тоже скоро окажетесь дома, — попытался утешить их Джонни.

— Ну да, во всяком случае, мы пока живы, — сказал небритый.

— Слава богу, — произнес очкарик. — Вчера вечером мы были еще в таком дерьме.

— Где вы сражались?

— Сражались? — переспросил он с горькой усмешкой. — Мы, два старика, не сражались. Мы бросили свои трещотки и подняли руки вверх, когда увидели русских. Это было севернее Фюрстенвальде.

— Где он находится?

— Недалеко отсюда. Пожалуй, километрах в десяти.

В это время все задвигались. Из леса вышли четыре немецких солдата с поднятыми над головой руками.

Один из часовых показал им дулом автомата на группу пленных.

— Теперь полежите тут, отдохните, — насмешливо сказал кто-то, — до Урала еще далеко.

— Трусы! Сдаться добровольно! — прошипел танкист. — Даже фельдфебель с ними!

— Давно уже такое творится, — пробормотал небритый. — В лесу, видно, еще хватает земляков. Большинство уже сыто войной по горло, только не решаются. Если так и дальше пойдет, то скоро нас на сотни больше станет.

— Часовым, кажется, немного не по себе, — заметил солдат в очках и указал на обоих красноармейцев, которые с беспокойством обходили место сбора. Один из них держал автомат наготове.

— Надо бы их просто убрать, — посоветовал танкист. — А потом всем отсюда убраться подальше. Нас уже набралась почти рота, а оружия кругом валяется сколько угодно.

— И что дальше? — спросил его кучерявый. — На Берлин?

— Ерунда, — вмешался в разговор тот солдат, что ходил на доты; он давно уже проснулся. — Глупо идти на Берлин: город почти полностью окружен. На запад надо пробиваться, к американцам.

— А они вас точно так же изловят, — сказал небритый.

— Ошибаешься, приятель. Мы им еще понадобимся, когда война пойдет дальше.

— Против кого же она будет вестись?

— Против русских. Янки и русские долго не пробудут вместе!

— О вас надо бы сообщить куда следует, — вставил солдат в очках.

Танкист привстал. Кучерявый прищурил глаза.

— Знаешь, — прошипел он, — как бы мы не устроили тебе здесь веселую жизнь, стерва!

«Надо уходить отсюда, — подумал Джонни. У него пропала всякая охота спрашивать о дороге. — Я и сам доберусь до Берлина!»

Тут его внимание привлекли два человека, которые лежали несколько поодаль от других, за кустами. Они делали вид, будто спят, а возможно, они и в самом деле спали. Джонни сразу же узнал пожилого мужчину с морщинистым, почти старым лицом и его товарища, который лежал на спине. Его возмутило, что оба они были одеты теперь в форму вермахта. И обмундирование-то на них было почти новым.

«А что, если я ошибаюсь? — подумал Джонни. Ища поддержки, он обернулся к Пете, который расхаживал вместе с часовым. — Он вряд ли поймет, если я буду объяснять ему, кто они такие».

Он подошел к солдатам.

— Вон там, — шепнул он им, — лежат двое, которых я знаю.

— Да?

Солдат устало посмотрел на него через стекла очков.

— Да, — сказал Джонни, стараясь подавить волнение. — Я видел их вчера. Оба они эсэсовцы.

Солдаты посмотрели туда, куда указывал Джонни, и пожали плечами.

— В этом нет ничего удивительного, — заметил небритый, — они переоделись в другие шмотки и теперь стараются затеряться среди нас. Конечно, каждый из нас хочет отделаться полегче. Эти парни из СС поступают так же.

— Но ведь они преступники.

— Многие из них натворили немало кровавых дел.

— Они хотели убить моего друга Густава, — поспешил добавить Джонни, — и, возможно, убили.

Солдаты молчали, не проявляя никакого интереса к сказанному Джонни.

От кухни доносились какие-то возгласы. Дядя Коля заводил лошадей в упряжку.

— Боже мой, — сказал наконец пленный в очках, — сколько людей погибло за последние дни! Мы это видели своими глазами. Почти на каждом дереве кто-то висел. Все это были те, кто не хотел больше воевать. К сожалению, им не повезло.

— Но нельзя же просто так отпустить таких убийц!

Все молчали. Вдруг пленный с перевязанной рукой сказал громко, чтобы всем вблизи было слышно:

— Нет, парень, мы в это дело не хотим вмешиваться!

Лошади уже были запряжены. Из-за фургона вышла санитарка. Она оправила гимнастерку, отряхнула синюю юбку и надела каску. Кроме санитарной сумки в руках она держала карабин. Она помогала дяде Коле погрузить ящики и коробки, которые еще лежали на земле.